Но Володуса ничуть не задели слова волшебника. Он даже не понял, что это была шутка, и в своём привычном стиле продолжал незаметно швырять на шляпу Малдуста косточки от съеденных фруктов.
Оставив позади оазис, перед путниками вновь предстала удручающая картина безжизненной пустыни.
«А может, ну его к чертям, этот итильдин и всё остальное? Построим себе домишки из пальм у озера, будем встречать рассветы и жить в своё удовольствие», — мечтательно предложил Гром, хотя сам не был бы готов остаться здесь. Его мысли занимала Шани, которая, как всегда, погружалась в рискованные приключения с головой. Гром не сомневался в её способностях, но пребывая в полном неведении о её судьбе, его душа была неспокойна.
«Неудивительно, что мелкая душонка воришки дрожит перед грядущими испытаниями. Как только судьба свела тебя со мной?» — с надменным тоном произнёс Цедрус, даже не удостоив Грома взгляда.
«Эй, я не напрашивался на это сомнительное приключение! Если бы я знал эту пустыню также хорошо, как и Прекхард, то давно бы уже избавился от необходимости терпеть твою заносчивость», — резко ответил Гром.
«Хватит, друзья. Наши различия должны быть нам опорой и преимуществом, а не поводом для ссор. Да, до этого мы шли разными дорогами, но теперь вместе преодолеваем трудности и довольно успешно, когда не задираем друг друга», — с глубоким и мудрым тоном обратился к товарищам Малдуст.
На его слова последовали взгляды Грома, Цедруса и Прекхарда. Однако они смотрели не на самого Малдуста, а на его шляпу, на которой уже собралась гора фруктовых косточек. За его спиной Володус едва сдерживал довольную ухмылку.
Никто не подал виду, что с шляпой волшебника что-то не так, но его слова нашли отклик, и отряд продолжил путь без дальнейших разногласий.
Они снова столкнулись с привычным зноем и трудностями пустыни. Однако после отдыха в тенистом оазисе, под ласковой листвой пальм и с прохладой воды, переносить тяготы стало немного легче. Тем не менее, с каждым шагом соблазн повернуть назад усиливался, особенно у Прекхарда и Грома.
Оазис постепенно исчезал за горизонтом, оставляя позади зелёный покой, а впереди раскинулась неизменная, бесплодная пустыня. Постоянные разговоры о возвращении стали частыми, и Малдусту с Володусом, чья решимость была сильнее остальных, приходилось снова и снова убеждать своих товарищей довериться им и продолжить путь.
Наиболее тяжёлым моментом стало то, когда Прекхард принял решение забить последних резервных верблюдов, чтобы вялить их мясо и создать запас провизии. Без соли, которая могла бы сохранить мясо, южанин использовал лимонный сок — благо, ещё в оазисе он предусмотрительно набрал кислых фруктов, предчувствуя такую необходимость. Теперь у группы, по мимо тех верховых животных на которых они передвигались, осталось всего три верблюда, один из которых был до предела загружен водой, а остальные держались про запас, если случится непредвиденное.
Прекхард предложил остановиться на пару дней, чтобы мясо успело провялиться. По его расчётам, при умеренном потреблении еды и воды, запасов хватит ещё на неделю, если они решат двигаться дальше на юг после этой вынужденной стоянки.
«Почему ты не подготовил запасы в оазисе, когда у нас была возможность? Мы могли бы использовать местные фрукты и воду. Из-за твоей непредусмотрительности мы теперь теряем время и ресурсы», — недовольно обратился к нему Цедрус, наблюдая, как южанин разделывает верблюда.
Прекхард, утомлённый тяжёлым переходом и работой, которую взял на себя, медленно поднял взгляд от туши на надоедливого эльфа, сверля его глазами, словно готов был закопать того прямо здесь, в песок.
«Мясо нужно резать тоньше, чтобы оно быстрее высохло. Мы не на курорте, Прекхард. Время дорого. Режь под углом и тоньше!» — с ледяной педантичностью продолжал Цедрус, не переставая давать указания.
Прекхард, по локоть покрытый кровью, старался сохранять молчание и продолжать своё дело, не обращая внимания на навязчивого эльфа. Однако нервы сдали, и, с подёргивающимся от напряжения глазом, он внезапно обратился к остальным:
«Кто-нибудь, уберите от меня этого глиста, иначе я начну вялить его мясо!»
Цедрус лишь махнул рукой на упрямого Прекхарда и, не добившись результата, обернулся к Грому:
«А ты чего сидишь без дела? Верблюды, в отличие от тебя, жаловаться не могут, но это не значит, что им легко. Возьми тент и укрой их от солнца».