Наверное, у нее осталась какая-то доля колдовского чутья, поскольку она ощутила, что за ними гонятся. Однако было бесполезно вглядываться в темноту, а старик слишком замерз на ветру. Она позвала его к костру.
— Как плечо? — спросил он, устраиваясь у огня.
Стужа коснулась раны и поморщилась. Адская боль. Она почувствовала, как лопнула корочка запекшейся крови.
— Жить буду, — объявила она. — Но, думаю, зря. Впереди меня не ждет ничего хорошего.
Она стала рассматривать своего нового знакомого в неверном свете костра. Не так уж он и стар. Хотя виски уже поседели, на лице только начали появляться морщины. Взгляд темных, глубоко посаженных глаз еще сохранял живость. Она посмотрела на его руки. Они были грязными и обветренными, но кожа на них была довольно гладкой.
— Как твое имя?
Он пожал плечами, не отводя взгляда от огня:
— С тех пор как я покинул родину, у меня было много имен, и не все они лестные. Называй меня просто Старик.
Они замолчали, только завывание ветра нарушало тишину. Костер начал затухать, и Стужа подбросила в него последнее полено.
— Я думал, эсгарийцы запрещают своим женщинам носить оружие, — небрежно заметил он.
Стужа вздрогнула от неожиданности:
— Как ты узнал, что я эсгарийка?
— Ты хорошо говоришь на роларофском, почти без акцента. — Старик улыбнулся. — Но только «почти».
— Для старика у тебя острый слух.
Резкий порыв ветра разметал костер, унося дым и искры в сторону обрыва. Старик отодвинулся от огня и подсел к ней. Она прижала колени к груди и обняла их.
— Если можно, я повторю вопрос. Что заставило эсгарийскую женщину взять меч, несмотря на законы и обычаи ее народа?
Она отвела глаза:
— Мне совершенно не хочется об этом говорить.
— Я чувствую, как ты страдаешь, — мягко сказал он. — Поговорим, и тебе станет легче.
Она ударила кулаком по земле, морщась от острой боли в раненом плече.
— Вовсе я не страдаю и не собираюсь ни о чем говорить, — прошипела она. — По крайней мере с незнакомцем, который отказывается назвать свое имя!
Промелькнувшая тень на мгновение закрыла луну. Стужа взглянула на небо, на нем не было ни облачка.
— В третий раз за ночь, — мрачно сказал старик. — Голову даю на отсечение, за нами кто-то следит, и я не думаю, что это бургомистр Шазада.
Она кивнула:
— Я тоже видела. Это всего лишь птица.
Он покачал головой:
— Да нет, это не птица. Это посланник. Он будет рыскать, пока не найдет того, кого ищет, а потом доложит своему господину.
— Откуда ты знаешь о таких вещах? Ты что, маг или колдун?
В ее голосе послышалось презрение, хотя она и не хотела его показывать. Но ведь человек, который позволял сыновьям бургомистра издеваться над собой, наверняка не может быть магом.
— За свою жизнь я прошел немало дорог, — ответил он спокойно. — Острый слух помог мне кое-чему научиться.
В его глазах отразился огонь костра, и она заметила, что в них промелькнуло что-то странное. Старик заговорил снова:
— Ну а ты, Стужа? Хотя я знаю не так уж много, я чувствую слабую силу, заключенную в тебе.
— Когда-то я была ведьмой, — сказала она и прикусила язык. С какой стати ей откровенничать с этим старым бродягой? А впрочем, почему бы и нет? Он знает, откуда она родом, значит, ему известно, что, она посвящена в тайны Така, бога ведьм, как и все представительницы женского пола в Эсгарии. Она поклялась себе не слишком распускать язык, однако со стариком было так легко говорить, и к тому же она уже сказала ему, как ее зовут. — Но я утратила свой дар.
Ветер, бушующий на открытой площадке, где они расположились, стал холоднее. И от этого плечо у нее заболело еще сильнее. Она ближе пододвинулась к костру.
— Я называю это место Кундалаконтир — «Проклятое Ветром Место», — тихо сказал старик, пока она укутывала плащом ноги.
— Очень многие используют это слово, не понимая всего ужаса, который в нем таится.
Он пристально посмотрел на нее:
— Это и есть твоя тайна, Стужа? На тебе лежит проклятие?
— Мать прокляла меня на смертном одре. — Она закусила губу и больше ничего не сказала.
Снова чья-то тень закрыла луну, Стужа посмотрела вверх и увидела похожее на птицу существо, которое быстро пронеслось прямо над ними, рассекая крыльями воздух. Оно долго кружилось над их костром. Затем с жутким криком полетело на север и исчезло в темноте.
Старик вскочил и бросил в костер пригоршню земли, чтобы свет от него не был таким ярким. Стужа подбежала к краю обрыва и всмотрелась в темноту, царившую над равниной, силясь разглядеть хоть какие-то признаки погони или слежки. Ничего. Она поспешила обратно к своему попутчику.