Внезапно вдалеке послышались звуки рога, и они оба поспешили к остальным.
Многие воины были уже в седле. Из своей палатки вышел Эйкус, он был в доспехах, его лицо светилось мрачной радостью.
К лагерю шондосийцев на взмыленных лошадях приближался отряд воинов, и впереди них развевалось знамя Индразада.
Глава 11
В пятнах крови, оборванные и грязные, они были больше похожи на разбойников, чем на шондосийских воинов. Пятьдесят человек — все, что осталось от гордого войска Индразада. Их предводитель едва держался в седле, из глубокой Раны на бедре текла кровь. Стужа и еще двое подхватили его. На груди у него была эмблема в виде золотой звезды. В руке он сжимал половинки сломанного посоха.
Он обхватил девушку за талию и безумными глазами впился в ее лицо.
— Минос! — прохрипел он. Кто-то приложил пропитанную водой салфетку к его пересохшим губам, но он отшвырнул ее. — Где Минос?
— Я здесь, брат. — Старейшина схватил его за пояс и взвалил на себя. — Я помню тебя, твое имя Хафид.
Тот слабо кивнул:
— Мои люди… Многие тяжело ранены.
— О них позаботятся, — заверил его Минос. — Твои раны тоже нужно обработать.
Поддерживаемый Стужей с одной стороны и Миносом с другой, он проследовал в палатку Старейшин, где Радамантус уже приготовил бинты и целебные травы. Хафида усадили в кресло, в правой руке у него оказался бокал вина, и он с благодарностью осушил его. Минос снял с него доспехи и разрезал штанину.
— Мы — это все, что осталось от целого войска, — с горечью сказал Хафид. — Когда шардаханцы заняли город, они вырезали всех поголовно, женщин, детей… Мы отступили и поспешили сюда, но они преследовали нас по пятам и дважды нападали в пути. Они едва не перебили нас всех.
Эйкус сурово посмотрел на него:
— Почему же вы остались в живых?
Минос прижал к ране горячую салфетку, и Хафид поморщился от боли.
— Я не знаю, — признался он наконец. — Поскольку нас осталась лишь горстка, бились бы мы недолго, но еще до того, как мы добрались до Огненного Поля, они вдруг развернулись и ускакали.
Минос вытер струйку свежей крови и стал заваривать какие-то листья.
— Ты все правильно сделал, брат. Твои воины нужны здесь, чтобы защищать Врата.
— Шардаханцы боялись, что мы услышим звуки битвы и придем на подмогу. — На лице Эйкуса появилась ухмылка, а его черные глаза сузились.
По Радамантус нахмурился и покачал головой:
— Они ждали подкрепления, а может быть, и самого Зарад-Крула. Им известно, что мы не рискнем вступить в бой за пределами Огненного Поля, и решили собраться с силами.
В палатку просунул голову Креган:
— С запада приближается войско Тумиеля, а на юге были замечены знамена Граскода.
— Наконец-то, — пробормотал Эйкус.
Стужа обрадовалась. Воины еще двух городов пополнят их ряды, а вскоре прибудут остальные. Она обратилась с благодарной молитвой ко всем своим богам.
Хафид потрогал повязку на бедре и поднял второй бокал вина.
— Девять армий не объединялись по крайней мере пять веков, — сказал он, улыбаясь.
— Тогда мы, возможно, вынесем из этого какой-то урок, — предположил Радамантус.
Эйкус сплюнул:
— Если мы доживем до конца урока, забыл добавить ты. А кроме того, больше нет Девяти армий. Дулаам и Индразад пали. Всего семь городов.
Хафид, качаясь, встал, лицо его покраснело.
— Но пока бьются сердца пятидесяти славных воинов, Индразад жив!
Взгляды двух шондосийцев скрестились, но через несколько мгновений Старейшина Серебряной Чаши отвел глаза. Он налил себе вина, залпом выпил его и вышел вон.
Стужа хотела было швырнуть ему вслед свой бокал, но сдержалась. Его выходки, несправедливые нападки на товарищей стали надоедать ей, и, судя по выражению лиц остальных, они разделяли ее чувства.
Она спала в эту ночь урывками. Одновременно прибыли армии двух крупнейших шондосийских городов, Граскода и Сагайше. Вслед за войском из Тумиеля появилась армия Акибуса. С северо-запада к ним присоединилась армия Алурама, а с востока — армия Тармира. Их знамена были подняты у подножия Демониума рядом со знаменами Эребуса и Индразада.
Пополнились запасы оружия — стрелы, копья и топоры, мечи и круглые щиты, которые шондосийцы украшали скалящимися мордами демонов. Из Сагайше и Акибуса прибыло по дюжине боевых колесниц, искусством изготовления которых славились эти города. Помимо оружия каждая армия привезла с собой повозки с провиантом, теперь запасов было достаточно, чтобы выдержать многомесячную осаду.