И вдруг невероятной силы толчок потряс Демониум до самого основания.
— Шаммурон!
Стужа сделала отчаянную попытку разбудить Старейшину Черной Стрелы, но это было невозможно. Ее окликнул Креган. Они вместе подбежали к обрыву и в ужасе стали смотреть, как приближается один из Ралдоров. Он вытянул руку, и край обрыва у них под ногами начал осыпаться, Демониум тряхнуло еще раз.
— Он уже здесь! — прокричал шондосиец. — Видишь, как дробятся камни под его колесами? Он пришел за Книгой Последней Битвы.
И он пришел не один. Радамантус перестал управлять гигантскими червями, и они уползли обратно в недра земли, и Ментес с Нугарилом теперь могли переключиться на Священные Врата.
— А теперь, клянусь именами этих богов, мы дадим им бой!
Стужа была полна решимости, она нашла Книгу там же, где и оставила, и попыталась поднять ее с каменного алтаря. Но сейчас Книга стала невероятно тяжелой и такой горячей, что обжигала пальцы. Делать нечего. Напрягаясь изо всех сил, Стужа подняла Книгу, прижала ее к груди и подошла с ней к обрыву.
Креган тоже не терял времени. Своим посохом он быстро начертил на земле какой-то магический символ и стал произносить заклинание. Его голос звучал все громче. Рисунок на земле начал светиться.
Стуже некогда было ждать, когда он закончит. Шаммурон, Нугарил и Ментес подошли уже слишком близко. Книга была их единственным спасением. Стужа потрогала таинственный замок и скобы, оковывающие переплет. Там, внутри, заключена сила, способная отразить зло, способная спасти этот мир. Необходимо было сорвать замок или же сломать скобы, но сталь и магия оказались бессильны. Лишь одно оружие могло справиться с этим. Рука Стужи сжала рукоять Жала Демона.
Раздался знакомый пронзительный вопль кинжала, и Креган на мгновение запнулся, но тут же снова сосредоточился на заклинании. И вдруг страшно закричала Стужа.
Она слишком поздно осознала, что совершила ошибку. Кинжал дрожал и извивался у нее в руках, но рядом не было ни одного врага. Как утолить жажду дьявольского клинка? Стремясь сорвать оковы с Книги, Стужа совсем забыла о его кровожадной природе. В ужасе она смотрела на Крегана, на Натиру, на спящего Радамантуса. Крик Жала Демона становился все более настойчивым.
Жало Демона требовал жертвоприношения. И кого-то из ее друзей придется отдать на заклание. Но кого? Невозможно было сделать выбор.
У Стужи внезапно появилось ощущение, будто кто-то залез ей в голову и щупает мозг. Она попыталась сопротивляться, но почувствовала, что ее мысли потекли в каком-то странном направлении, словно они принадлежали кому-то другому… Зарезаться, удавиться, броситься вниз… Нет, нет! Но чудовища из ее кошмаров накинулись на нее, прижали к земле, стали швырять как игрушку, и она знала, что остается только одно — самоубийство.
Смерть, этот прекрасный юноша, уже открыл ей объятия. Призраки родителей манили ее. Орголио, тюремщик, истерически хохотал. Она зажмурилась, но призраки не исчезли.
Острие кинжала медленно повернулось, целясь ей прямо в сердце.
И вдруг кто-то схватил ее за руки. Борясь с чарами Жала Демона, Стужа с усилием открыла глаза. Это была Натира. С неожиданной силой девушка развернула кинжал к себе, а потом с улыбкой приставила дьявольский клинок к своей груди и отпустила его.
Сладострастный вздох сорвался с губ Натиры. Хлынула ярко-красная кровь, по при этом из груди девушки брызнули искры. Стужа застыла не месте. Кинжал умолк, и она ждала, что Натира сейчас закричит его криком. Но девушка не издала ни звука. Взметнулись легкие одежды, и она опустилась на землю.
Стужа бросилась к Натире. Несчастная была еще жива, но ее глаза уже начали стекленеть. Креган опустился перед ней на колени, обнял ее и стал молча укачивать, словно укладывал спать ребенка. Слезы ручьем потекли у Стужи по щекам, пальцы у нее разжались, Книга упала на землю, и никто не обратил на это внимания.
Натира подняла слабую руку, подзывая ее.
Стужа метнулась было к ней, но острое чувство вины заставило ее остановиться. Натира умоляюще смотрела на нее затухающим взором. Стужа подошла к ней и опустилась на землю.
— Прости… меня! — едва смогла вымолвить она.
Но Натира приложила палец к губам, а потом нежно прикоснулась к ее лицу. Другой рукой она вынула из сердца кинжал.
Блеснул клинок. И вдруг острая боль пронзила руку Стужи. Она ошеломленно смотрела на кровоточащий порез, оставленный кинжалом, и не могла пошевелиться.
Из последних сил умирающая взяла Стужу за руку и прижала ее ладонь к ране у себя на груди. Легкое покалывание поднялось у Стужи по руке, и она попыталась высвободить ее, но Натира держала Стужу с какой-то нечеловеческой силой. Стужа смотрела в улыбающееся лицо, в лазурные глаза, пока сердце Натиры не стукнуло в последний раз.