— Не падай духом, Старейшина. Наши женщины знают свое дело. Я и сам всегда, как мог, помогал им в их нелегком труде.
Это был Хафид. Стоя в дверях, он широко улыбался, явно в хорошем расположении духа, несмотря на раненую руку. Стужа пригласила его за стол.
— У тебя хорошее чувство юмора, — сказала она и тоже широко улыбнулась ему в ответ, — но твоя шутка была двусмысленной, я могла счесть ее за оскорбление.
— Я и не думал вас оскорблять, сударыня. — Хафид галантно поклонился. — Вы уже доказали, что умело пользуетесь мечом. Но наши женщины умеют обращаться с оружием не менее опасным. Если бы вы решили взять несколько уроков, я был бы рад стать вашим учителем.
Стужа тоже поклонилась, передразнивая его:
— Я предпочитаю длинный клинок с острым концом.
— Все женщины так говорят.
Они дружно рассмеялись.
Поскольку Индразад лежал в руинах, Хафид объявил, что будет теперь жить в Эребусе. Он налил себе вина, закусил сыром, потом подтянул табурет и уселся на него.
Они втроем проболтали чуть ли не весь день, стараясь не думать о том, что Эйкус мертв, а Минос лежит при смерти. Шондосийцы были искусными врачевателями, но надежды на то, что он выживет, почти не осталось.
Солнце садилось, и небо постепенно становилось темно-синим. Общение с друзьями доставляло Стуже огромное удовольствие, но она то и дело вспоминала о Крегане. Где же он? Весь день приходили и уходили слуги, они улыбались ей и выражали свою почтительность, желая заслужить ее расположение. А Креган так и не пришел.
Когда появилась служанка, чтобы вновь наполнить кувшины вином, Стужа поймала ее за руку:
— Если ты сможешь разыскать Крегана, скажи ему, что я хочу его видеть, а если он припозднится, все услышат историю о том, как он провел ночь в Зонду.
Служанка испуганно взглянула на Стужу и чуть не выронила поднос. Старейшина быстро выпроводил ее из комнаты и закрыл дверь.
Стужа медленно поднялась, пытаясь прочитать что-нибудь в глазах старика, но он отвел их и стал смотреть в пол. Хафид вдруг увидел что-то интересное за окном.
— Креган ранен?
Они молчали.
Тогда она с силой стукнула кулаком по столу. Перевернулась и разбилась бутылка.
— Говорите!
Шондосийцы мрачно посмотрели друг на друга. Потом Радамантус вздохнул:
— Может быть, лучше показать ей.
На лице Хафида промелькнуло недовольство, он явно был против, но Старейшина уже принял решение.
Они шли бесконечными коридорами, спускались по бесчисленным лестницам все ниже и ниже, путь им освещал факел, который нес Радамантус. Босыми ногами она ощущала, каким холодным и сырым стал пол. Их шаги эхом разносились по узким проходам. Стужа была уверена, что они уже глубоко под землей.
Они остановились перед огромной дверью из отполированной бронзы. На ней была эмблема братства Черной Стрелы. Передав факел Хафиду, Старейшина взялся обеими руками за тяжелое кольцо на двери и с усилием потянул за него.
Дверь со скрипом отворилась.
Ученик, который был внутри, молча поклонился и вышел. Подземелье освещали свечи и маслянные лампы. В воздухе плавали облака курящихся благовоний. Магические символы и причудливые узоры украшали пол и потолок. А на восточной стене, в центре белого треугольника, висел громадный роговой лук и колчан с черными стрелами.
Стужа вдруг ахнула.
В дальнем конце помещения на каменном алтаре лежало тело Крегана, по грудь укрытое легким голубым покрывалом. В его руке была такая же стрела, что висели на стене.
Стужа медленно подошла к своему погибшему другу и вгляделась в его пепельно-серое лицо с бескровными губами.
— Только не прикасайся к нему, — предупредил ее Радамантус.
На голове Крегана был ужасный след от удара.
По щекам Стужи потекли слезы, но она этого даже не заметила. Хафид с сочувствием обнял ее, но она отбросила его руку.
— Как это случилось?! — закричала она. — Когда я вызвала вихрь, он был жив! У него была лишь пара царапин!
Старик печально покачал головой:
— Я к тому времени уже пришел в себя, но был еще слишком слаб и ничего не мог поделать…
Вихрь поднял его в воздух и швырнул о камни.
Нет, этого не может быть. Они столько пережили вместе, они разделались со всеми врагами…
Хафид взял ее за руку и решительно потянул к выходу:
— Пойдем. Он отдал жизнь, спасая этот мир. Это прекрасная смерть, и, я думаю, он не хотел бы, чтобы ты так горевала.