Наконец она поняла.
Старейшина Черной Стрелы проводил Стужу во двор, где ее уже ждал Ашур. К его седлу была приторочена сумка, полная золотых монет.
— Кое-какую выгоду я все же извлекла, — сказала она, похлопав горделивого зверя по шее. А затем поправила висящий на поясе кинжал.
Радамантус взял ее за руку.
— Послушайся старика в одном, прошу тебя. Ашур твой до тех пор, пока он пожелает остаться. А кинжал уже исполнил свое предназначение. Избавься от него, как только представится возможность. Нельзя оставлять его у себя.
Она взглянула на кинжал, затем на шрам, который он оставил у нее на ладони.
— Я учту это, мой друг.
Она вскочила в седло. Было идеальное утро для верховой езды. Дул легкий ветерок, солнце не слишком припекало. Старейшина отправился проводить ее до западных городских ворот, но шел рядом не произнося ни слова.
— Как Хафид? — вдруг спросила она. — Я хотела повидаться с ним перед отъездом, чтобы попросить прощения.
— Ты понаставила ему синяков, но в общем-то ничего страшного, — ответил Радамантус. — Это скорее был удар по самолюбию.
В этот ранний час улицы были почти пусты. Им встретились лишь несколько торговцев, спешивших на рыночную площадь.
Загремела цепь, и ворота отворились.
— Куда ты направляешься?
Она пожала плечами:
— Может, в Коркиру. Говорят, там такие же густые леса, как в Эсгарии, а Календское море известно своими штормами. Думая о родине, я больше всего скучаю по лесу и морю.
Радамантус взял ее руки и прижал к губам. Дрожь прошла по его телу, и волнение передалось Стуже.
Она нагнулась и поцеловала его в щеку.
— Знаешь, — прошептала она, — все, что случилось, к лучшему.