Потому и Пречистая Дева Мария, отрекшись всего житейского и переселившись от людей, отказавшись от всякого общения и любви ко всему земному, избрала жизнь никому невидимую и необщительную, пребывая в храме. Здесь собрала Она весь ум в одно пребывание с Богом, внимание и непрестанную молитву, и с ее помощью стала превыше всего мирского мятежа и помышлений. Она совершила новый, неизреченный путь на небо, который есть мысленное молчание. Возносясь выше всех созданий и тварей, Пресвятая Дева гораздо лучше, чем Моисей, созерцала славу Божию и, причастившись божественной благодати, не подлежащей слову и паче ума, стала светлым облаком живой воды, зарею мысленного дня и огнеобразною колесницею Слова95.
Уединенному образу жизни — отшельничеству, противопоставляется другой вид монашеского жития — общежительный монастырь (киновия). Прообразом его, по слову древнего писателя конца IV века, преп. Иоанна Кассиана Римлянина, была первохристианская община. Сей писатель, Иоанн Кассиан († 435), сын богатых и знатных родителей, получивший прекрасное научное образование, в молодых годах отправился в Палестину, поступил в Вифлеемскую киновию (т.е. общежительный монастырь) и стал монахом. Здесь, прожив два года, он вместе с другом своим Германом решился посетить около 390 г. египетские монастыри, где в то время подвизались великие подвижники. «Посещая все славные монастыри в нижнем и верхнем Египте, они как пчелы собирали все лучшее, что видели в монастырских постановлениях и примерах жизни строгих подвижников, и с более просвещенными и опытными старцами входили в собеседование о разных духовных предметах». Таким образом, преп. Кассиан Римлянин сохранил для потомства свои наблюдения над жизнью монашества в раннем его развитии. Эти наблюдения для нас ценны, т.к. они отражают быт и взгляды монашества того времени. Преп. Касссиан Римлянин говорит, что: «род сей жизни», — т.е. общежительный, — «получил начало с апостольской проповедью», т.к. такого образа жизни придерживалось все множество верующих в Иерусалиме. В деяниях апостольских говорится: «У множества же верующих было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее... Не было между ними никого нуждающегося, ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось то, в чем кто имел нужду» (Деян. 4, 32, 34-35). — «Такова, говорю, была тогда Церковь», и такой образ жизни теперь сохранился «весьма мало и его можно с трудом найти даже в киновиях». «После смерти Апостолов общество верующих начало охладевать, особенно среди тех, которые присоединились из иноплеменников и разных народов». К последним, «по причине их невежества в вере и застарелым обычаям языческим» еще апостолами предъявлялись минимальные требования: «чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови» (Деян. 15, 2). Когда же число верующих сильно возросло по причине ежедневного присоединения «из числа туземцев и пришельцев», то эта свобода, предоставленная бывшим язычникам, мало-помалу стала ослаблять совершенство Церкви Иерусалимской и охлаждать «горячность первой веры», и не только новообращенные, «но и представители Церкви уклонились от прежней строгости». «Ибо некоторые дозволенное язычникам по немощи почитали позволительным и для себя, и думали, что не потерпят никакого вреда и при имуществе и богатстве своем, если будут содержать веру и исповедание Христа».
Те же, которые сохранили ревность первых времен, стали уклоняться от общения с нерадивыми и ведущими распущенный образ жизни, удаляясь из городов и пребывая в местах подгородных и уединенных, чтобы там на свободе упражняться «всякий сам по себе» в том, что раньше было установлено апостолами вообще для всей Церкви. Постепенно со временем они отделились от общей массы верующих, т.к. уклонялись от супружества и от участия в жизни родителей и от общения с миром. Они стали тогда называться монахами, т.е. единожительствующими в строгости одинокой и уединенной жизни. По совместному сожительству они назывались киновитами (т.е. общежительными), а келии и местожительство их киновиями... «Следовательно, этот род монахов был самый древний, который не только по времени, но и по благодати есть первый, и который продолжался нерушимо один многие годы даже до времени аввы Павла (Фивейского) или Антония Великого»96.