Самоотверженная любовь к людям, которая видна из всей жизни блаженной, была в ней той особенной нравственной силой, которая влекла к ней современников и продолжает привлекать к ее памяти последующие поколения христиан.
Ее душа, как и души всех святых, просиявших в Боге, “сияет таким чистым, таким привлекательным светом, что, если только не быть слепым к тому, “что не от мира сего, но свыше”, невольно чувствуешь, приближаясь к нему, внутреннюю перемену, становишься лучше, точно образ Божий внезапно в нас обновляется”[10].
В женском Тавенском монастыре была дева, представлявшаяся скудоумною и бесноватою. Ею столько гнушались, что даже не ели с ней вместе. Поэтому, пробиваясь в поварне, исправляла она там всякую службу; и можно сказать, на деле исполняла написанное: “Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым” (1Кор. 3:18). Повязав себе на голову тряпку (все же прочие были пострижены и носили кукули), в таком виде прислуживала она. Из четырех сот монахинь ни одна не видала никогда, чтоб она ела. Все время жизни своей не сидела за трапезой, не брала куска хлеба, но стирая со стола крошки и вымывая горшки, тем довольствовалась; никого ничем не обидела, не сказала ни малого ни великого, не пороптала, хотя били ее кулаками и марали в насмешку.
Итак святому Питириму, отшельнику, весьма достойному уважения, когда пребывал он на уединении в Порфиритте, является Ангел и говорит ему: “Что ты много о себе думаешь, как человек благоговейный и пребывающий на уединении в таком месте? Хочешь ли увидеть женщину, которая благоговейнее тебя? Пойди в монастырь жен тавенисиотских и найдешь там одну, у которой на голове повязка; она лучше тебя; потому что борется с такою нуждою, и никогда сердцем своим не удалялась от Бога. А ты, сидя здесь, блуждал мыслию по городам и как бы никогда не выходил из них” Питирим, встав, пришел на место, где был монастырь, и просит у наставников позволения войти в женский монастырь. Они осмелились его ввести, как уважаемого всеми и старца. И так, вошедши, потребовал видеть всех. Но юродивая не появлялась. Наконец говорит им: “Представьте мне всех, потому что не достает еще кого-то”; и говорят ему: “Есть у нас в монастыре, на поварне, одна юродивая” (ибо так называют скудоумных). Старец говорит им: “Приведите и ее и дайте увидеть”. Они звали ее, но та не слушалась, понимая, может быть, в чем дело или по откровению зная сие. Сестры влекут ее насильно, говоря: “Святой Питирим желает видеть тебя”; а был он муж именитый. Итак, когда пришла она, и увидел Питирим тряпку на челе ея, тогда, припадши к ногам ея, сказал он громким голосом: “Благослови меня, матерь моя!” Но и она также припала к ногам его, говоря: “Ты меня благослови, господин авва!” Все изумились и говорят Питириму: “Не потерпи обиды, авва, потому что она юродивая”. Старец говорит им: “Вы юродивые, она же и вам и мне матерь. И я желаю оказаться достойным ея в день суда”. Услышав сие, припали все к ногам ея, признаваясь в различных ей оскорблениях: одна, что выливала на нее помои от посуды, другая, что била ее кулаками, иная же, что сыпала ей в нос горчицу, одним словом, все объявляли, что делали ей различные оскорбления. И так, помолившись о них, Питирим чрез несколько дней ушел. Она же, не терпя славы и почтения от сестер и тяготясь их извинениями, ушла из монастыря. И никто не знал, куда пошла, где скрылась, и где скончалась. Вот юродство Богу и возненавидение славы! Ибо, отринув славу человеческую, удалилась она, возжелав паче, чтобы прославляем был Бог, прославляющий любящих Его, потому что Ему слава во веки! Аминь.
Пример для назидания
Благодарю Бога за то, что я имел счастливую возможность близко общаться с блаженной матушкой Алипией. С первой же встречи она поразила меня – как прозорливостью своей, так и другими качествами христианского подвижника – мудростью, молитвенным состоянием духа и смирением. Это был примерно 1980-й год, моя сестра рассказала мне о блаженной, предложив посетить ее. Я заинтересовался этим предложением, так как до этого уже общался с Христа ради юродивыми и знал особенности их подвига. Духовник нашей семьи, старец архимандрит Кирилл Павлов, благословил нам посещать матушку Алипию. Он знал ее хорошо. Приезжая из Киева, мы рассказывали ему о беседах и советах Старицы. Батюшка поулыбается, скажет: “Как Матушка благословила, так и делайте. Посещайте ее, обязательно посещайте”. Однажды сестра приехала в Киев к блаженной, привезла фотографию отца Кирилла. Жалуется Старице на его болезнь: “Матушка, батюшка Кирилл заболел!” Она взяла фотографию и с необычайной нежностью в голосе говорит: “Религио-о-зный! – А потом начала с изображенным на фотографии батюшкой беседовать. – Отец! Я вот болею, да и ты болеешь, да? Легкие у тебя болят? Слабенький, да? Ты подлечись, воздухом подыши. И я больной – помолись за меня! А я за тебя чуть-чуть…” Отец Кирилл был в то время в Крыму, что и было открыто Духом Святым матушке Алипии.
10
Иеромонах Иоанн Кологривов. Очерки по истории русской святости. Брюссель, 1961. С. 406.