После литургии обедаем. Отец Алексей заметил: “Что это сегодня с матушкой Алипией случилось? Думал – умру!” И тут я вспомнил: “Ой, батюшка, она же вам четки передала!” – и рассказал все, как было. Отец Алексей взял четки, перекрестился, поцеловал и сказал, как бы вскользь: “Ой, а у меня дома четок как раз нет, хоть я и не монах, но все равно буду молиться. Спаси ее, Господи”. Это было где-то за месяц до Вознесения.
На Вознесение, как известно, престольный праздник у нас и во Флоровском монастыре. Митрополит забрал отца Алексея служить во Флоровский, а мы остались без настоятеля – сами служим. Я же поехал в качестве иподиакона в монастырь. Отслужили литургию, пообедали у игумении, отпраздновали. Нужно сказать, что в то время отец Алексей был управляющим делами у митрополита, документов собиралось так много, что их не успевали рассматривать, и очень часто отец Алексей просил нас в воскресные и праздничные дни помочь в делах. Так и в этот день он позвал меня и сказал: “Ты никуда не беги гулять, а лучше мы займемся раскладкой личных дел”. Только мы начали работу, как раздался звонок. Оказывается, митрополит срочно вызывает отца Алексея на прием. Батюшка взял документы и пошел. Был не очень долго. Приходит взволнованный и рассказывает.
– Ой, что же будет?
– Что, батюшка?
– Меня завтра постригают в монахи…
Оказывается, вот какой разговор произошел у митрополита. “Отец Алексей, а как вы относитесь к монашеству?” – спросил он батюшку. “Я сразу подумал, что мы служили в монастыре, и где-то кто-то какие-то сплетни пустил, и сейчас мы будем разбираться”, – признался батюшка мне потом.
Владыка, я всегда любил монашество. Бывало, приду в Лавру, пока у владыки Нестора и у отца Ефрема не примерю клобук, так и в храм на акафист не пойду…
А, так если у вас такая любовь к монашеству – завтра в полтретьего постриг!
Так предсказание Старицы, данное при таких необычных обстоятельствах, сбылось в свое время. Отца Алексея постригли в монашество с именем Варлаам. Вскоре состоялась его епископская хиротония.
Вспоминается также еще одно событие, раскрывающее необыкновенный факт прозорливости Старицы.
Красили крышу на Демиевском храме, а я помогал ее чистить перед покраской. Рано утром мы поднялись на крышу, чтобы успеть выполнить работу до наступления дневной жары, и видим, что идет матушка Алипия – нам была хорошо видна ее фигурка со стороны проспекта 40-летия Октября. Старица была в необычайном волнении. Зашла во двор и говорит: “Уб-и-и-ли! Бандиты! Уб-и-и-ли, убили! В соборе! Наверху! Два пальца отбили! Голову молотком били! Уб-и-и-ли!” Это было часов шесть утра – кто кого убил? Ничего мы не поняли.
К десяти часам приезжает отец Лаврентий Рахманюк, а у него был больной парализованный отец. Идет такой невеселый, как говорят в таких случаях – “кислый”. Я спрашиваю: “Батюшка, что с вами? Может, отец умер?” Он ответил: “Да, нет. С отцом все хорошо. А вот Петр Акимович, говорят, приказал долго жить”. Как выяснилось, этой ночью во Владимирском соборе, действительно, совершилось убийство, о котором говорила Матушка – все детали этого злодеяния были ею указаны абсолютно точно. Это случилось в ночь после праздника святых апостолов Петра и Павла – с двенадцатого на тринадцатое июля. Петр Акимович был регентом собора. Матушка Алипия знала его по нашему храму, когда он регентовал у нас. Он очень любил Лаврское пение, поэтому старался не упускать возможности исполнить то или иное песнопение необыкновенно мелодичным распевом Киево-Печерской Лавры. Однажды на Всенощном бдении пришло время полиелея и хор запел “Хвалите имя Господне” Лаврского распева. А оно, как известно, такое громкое, мощное – храм наполнился звуками громкого “Аллилуиа”. Все священники храма вышли на средину – отец Алексий Ильющенко, отец Василий Черкашин, отец Лаврентий Рахманюк, отец Виктор Карлов, каждение совершается, хор поет громко, а Матушка еще громче говорит: “До субботы чтобы тебя здесь не было! Уходи – я кому сказала!”
Нужно сказать, что елеопомазываться Матушка всегда спешила к будущему владыке Варлааму – к нему Старица относилась с особенной теплотой, также и он почитал ее, но иногда по-доброму шутил в разговоре с ней. Так и в этот раз, когда Старица подошла на елеопомазывание, он пошутил: “Матушка, ну чего вы сегодня такая “колючая?” Она ответила только многократным “Господи, помилуй”.
И что же? В следующую субботу Петра Акимовича уже не было на Демиевке. Среди недели его вызвал митрополит и перевел во Владимирский собор. В ту памятную субботу, когда Матушка предсказала ему перевод, он пел в последний раз в нашем храме необыкновенное “Хвалите имя Господне”.