– Когда он тебя рукополагать-то будет?
– Не знаю.
– Ты ему скажи: “Не обманывай меня – рукополагай!”
– Хорошо, хорошо, скажу…
Попрощались мы с ней, я уже выхожу, когда в спину раздается голос Старицы.
– Возьми эти деньги своим детям.
Думаю: “Вот интересно! Говорила так, а теперь по-другому”.
Приехал я в Тулу, захожу к Владыке в кабинет.
– Ну… Как там съездил? – с некоторой иронией спрашивает Владыка.
– Ну, съездил… – мнусь я.
– Был у Матушки?
– Ну конечно, был…
– Что, деньги мои не взяла?
– Владыка, а как вы знаете?
– Не переживай. Святые люди мои деньги никогда не берут!
Я положил деньги на кушетку перед ним.
– Возьми эти деньги детям.
– Владыка, мне неудобно вам передавать, но так случилось, что Матушка сначала вам сказала отдать обратно деньги. Не взяла и все. Но когда я уже уходил, она сказала: “Возьми эти деньги детям”.
– Да, это великая раба Божия! А что еще Матушка говорила?
– Сказала – не переживай, Владыка тебя рукоположит, – переиначил я слова Матушки.
Владыка ничего не сказал. И через две недели рукоположил меня в диаконы.
Видимо, у Владыки был такой вот собственный способ определения святости. Сам Владыка Максим был, как я свидетельствую, и как могут засвидетельствовать все, знавшие его, великой духовной жизни. Он глубоко переживал слова апостола Павла: “Епископ должен быть непорочен… трезв, целомудрен, (благочинен), честен, страннолюбив, учителей, не пьяница, не бийца, не сварлив, не корыстолюбив, но тих, (миролюбив), не сребролюбив” (1Тим. 3:2-3) Он очень серьезно относился к поставлению, сам беседовал с поставляемыми, с их женами, следил, чтобы к служению допускались люди достойные священнослужения.
Сразу же после рукоположения начались сорок дней моего ежедневного служения, а через неделю умерла Матушка. Жена с сыном поехала в Киев на отпевание, прикладывалась к руке Старицы и свидетельствовала, что рука была совершенно живая, теплая. Я же не мог сделать это, так как должен был служить.
То, что я буду священником, не раз предсказывала Матушка. Она говаривала: “Все равно священником будешь!” Все предсказания ее сбываются до нюансов.
Когда у меня решался вопрос – жениться или не жениться, я беспокоился не о том, чтобы жениться, а о том, чтобы своей жизнью я человека близкого не подвел, чтобы человек от этого не страдал. А вопрос уже должен был решаться.
Однажды я пришел к Матушке. И никого у нее не было – был солнечный день, голубое небо, она что-то делала на огороде.
– Что такой печальный?
– Матушка, вопрос важный – не знаю как мне быть? Жениться мне или не жениться?
Она посмотрела на меня внимательно. Потом подняла руки к небу и громко спрашивает, всматриваясь куда-то ввысь: “Жениться ему или не жениться!?” Прошло минуты три. Для меня это была вечность! Матушка держала руки, не опуская. Тем более, что вопрос мой был уже связан с конкретным человеком. Я с напряжением ждал ответа Старицы.
– Там говорят – жениться! А я не знаю, – опустив руки, сказала Матушка.
Такое у нее было смирение, потому что выше своей воли и знания она ставила волю Божию, а себя считала ничего на значащей.
Также хочется вспомнить другой удивительный случай, связанный с Матушкой. Так получилось, что в день рождения сына умерла моя мама в больнице. В один и тот же день. Я был такой расстроенный, иду, по дороге звоню в роддом. Мне говорят: “У вас родился сын”. В таком смятенном состоянии я не поехал в роддом, а решил поехать к Матушке. Было уже часов восемь-девять, Старица в такой час келию уже закрывала, но я решил: “Пойду, хоть постою возле келии – она такой родной мне человек, ближе у меня никого нет”. Подхожу. Удивительно. Настежь открыта дверь, Матушка кормит кур. Я заглядываю.
– Сергий! Заходи! Сейчас кушать будем!
– Я удивился, захожу.
– Бери рыбу, режь.
Слова ее меня ободрили, такая благодатная радость исходила от Матушки! Казалось бы, что может быть общего – пожилой человек и молодой. Но от Старицы исходил реально Святой Дух, ощущение Его было необыкновенным!
– Что ты грустный-то?
– Мама умерла, хоронить послезавтра будем…
– Какая мама умерла? Никакая твоя мама не умерла – мама твоя жива.
– Как же так? Умерла сегодня. Как же так не умерла? Конечно, жива, но для Жизни Вечной! А так она умерла!
– Да не умерла твоя мама – это Мария умерла! А мама твоя жива.
А маму звали Мария. Я в недоумении думаю: “Что она такое говорит? Это какие-то иносказательные вещи, которые что-то я понять не могу!”