В самом начале нашего знакомства я только начинал постигать Православие. Однажды я был у нее. Матушка при всех сказала: “Вот постник! Как он крепко постил!” Я же тогда еще совсем не постился и очень смутился ее словами. Она как-бы предсказала мне, что я окрепну когда-то духовно и буду поститься: и как священник и… в переносном смысле – буду сидеть на строгой диете, так как впоследствии я очень болел.
Много раз Матушка говорила мне о священстве, подготавливая меня к этому серьезному шагу. Часто она спрашивала – хочу ли я быть священником? Я же неизменно отвечал: “Матушка, я боюсь и не буду священником”, – она же говорила: “А мне говорят, что будешь!” Если же приезжал какой-либо священник, и я сидел рядом, то она нас называла во множественном числе: “У меня священники”.
Сколько я ни приходил к Матушке, она всегда раздавала хлеб. Если я что-то помогал ей – она давала деньги за это, но денег я ни в коем случае брать не хотел. Возьму, бывало, у нее хлеб, прихожу домой, а в хлебе – пятерка, а то и десятка: Матушка тайком клала мне деньги в хлеб.
Еще до принятия мной священного сана блаженная никогда не благословляла мне переходить на другую работу. Когда я хотел перейти на кооперативную базу, то она спросила: “А что же перейдешь? А потом куда?” Я ссылался на то, что у меня холодно на работе, но она неизменно отвечала: “Теплее оденься, но работу не меняй”. Вскоре началась перестройка, база эта запустела, и если бы я перешел, то работать мне было бы негде.
Моя двоюродная сестра родила очень болезненного ребенка. Вся наша семья думала, что он не будет жить, и мы с сестрой собрались и поехали к Матушке. Она сначала говорила нам нашими же словами: “Умрет, умрет, – но потом сказала, – покрутят, повертят…” Дословно я не помню ее выражения, но тогда мы поняли, что ребенок будет жить. И действительно, ему сделали несколько операций – то есть “покрутили, повертели” и он остался жив.
Как-то я пришел утром с Николаем Александровичем к Старице. Нужно было открыть сарай. Ключ от сарая или потерялся или просто был не от этого замка.
– Возьми напильник и проведи вот здесь, – сказала Матушка Николаю Александровичу – на ключе было много зарубин и он начал уже волноваться – где же провести напильником.
– Откуда же я знаю, какая выше, какая ниже, – волнуется, ходит.
– Давай мне напильник, и ключ давай сюда, – сказала ему Матушка, провела один раз по ключу напильником туда сюда, и замок открылся, мы зашли в сарай…
Уходим домой. Николай Александрович – близкий Матушке человек, который, можно сказать, был ей как родной сын – ежедневно помогал по хозяйству. Поэтому он, как старший меня по возрасту и уважаемый человек, первым пошел брать у Матушки благословение. Но она неожиданно его отстранила и дала благословение мне.
Получили мы благословение и пошли. Утром приходим. Матушка говорит: “Николай обижается, что его не благословила первым”. Конечно, это была пророчество в ряду пророчеств, относящихся к моему будущему принятию сана священника.
Многое еще можно говорить о матушке Алипии, вспоминать те многочисленные случаи исцелений и прозорливости, которые мне довелось наблюдать, но хотелось бы сказать несколько слов тем, которые, не зная Старицы лично, недоумевают о духовной сущности ее деятельности. Можно услышать в адрес Матушки разные наговоры. И на Христа говорили, что он изгоняет бесов силой Веельзевула. Конечно, люди прельщенные, те, которых мы называем “в прелести”, могут творить ложные чудеса, совершаемые действием темной силы. Но назовите мне хоть одного, который бы после смерти исцелял и являл благодать Святого Духа. Нет ни одного случая, чтобы на могилке оккультиста кто-то исцелился. Оккультист имеет силу здесь, на земле, но как только он переступает порог вечности, предстает на суд Господень. И всеведущий Господь открывает то, что ранее было покрыто ложью. И если при жизни матушки Алипии естественно было недоумевать, то что можно говорить сейчас, когда на ее могилке происходят чудеса и исцеления. Я считаю, что это просто наразумно.
“Огромное сердце – на весь мир!”
Жизнь матушки Алипии непроста, потому что она принесла вместе с собой на землю подвиг – подвиг юродства, подвиг молитвенного предстательства о нас грешных. Этому я являюсь свидетелем. Чем же я могу это засвидетельствовать? Может быть, примерами своей жизни, а может быть, примером того, как она в дни чернобыльской трагедии, вместе с другими переживая эти события и болея за наш народ, взяла котомочку, повесила ее на клюку, и потихонечку обошла весь город Киев с молитвой на устах для того, чтобы люди в этот страшный период не поддались панике, ужасу, суете. Может быть, мы заслужили и большее наказание, чем Чернобыль, но по молитвам таких угодников, как матушка Алипия, были спасены. Сколько Хиросим и Нагасаки ожидало нас! Поскольку я был священником города Иванкова на Полесье, все эти события прошли через мое сердце.