После войны моя мама всегда очень болела, и вот когда мы были с ней у матушки Алипии, Старица дала ей два хлеба. Мама не хотела брать.
– Да не нужно, Матушка, у меня есть хлеб.
– Накрошишь и насушишь – сухарики пригодятся.
И впоследствии эти сухарики действительно очень понадобились. Я жил в Загорске, учился в семинарии, и после Чернобыля мама уехала ко мне. Находясь там, она болела, и как только состояние ухудшалось, принимала сухарики, насушенные из хлеба матушки Алипии, и маме становилось легче. И что удивительно, этих сухариков как раз хватило на тот период, когда мама жила в Загорске. Радовалась мама и вспоминала, как она спорила с Матушкой.
Духовная сторона и материальная – это два противоположных понятия. Нужно сказать, что всякая тайна открывается не всем и человек может иметь тайны в руках и ничего не понимать. Как если человек будет читать книгу по кибернетике и ничего не разберет, покамест не будет учить. Так вот и в жизни матушки Алипии мы видим духовную сторону. Она стремилась к духовному, поэтому Господь открывал ей духовное. Она видела духовный мир, а материальный был для нее закрыт. Для духовного человека материальный мир закрыт, как для материального духовный, и если мы не видим духовный мир, то мы более материальны. Если человек порабощает тело духу, то он, подобно Марии Египетской, отрывается от земли. Тело его не весит ничего. Для того, чтобы не стяжать земную славу, святые ходили между нами, стараясь не привлекать к себе внимания. Но если они молились, тело их настолько рвалось к Богу, что душа поднимала его. Также и матушка Алипия стремилась к Богу и телу не придавала значения, а значит, оно ее и не мучило, как всех остальных. Достаточно вспомнить ее жизнь в дупле – без пищи, занесенную снегом, замерзшую. Но, по сути, молитва согревала ее, потому что животворит тело душа, а не тело душу. И таким образом она спасалась сама и спасала других, но не каждый мог понять ее действия. Потом, уже с прошествием времени, их смысл становился понятен.
В свете вышесказанного открывается духовный закон стяжания благодатного дара прозорливости человеком – это естественный процесс, когда один человек видит духовный мир, а другой материальный. Все зависит от того, к чему стремится человек.
И Христа до сих пор не все понимают. Поэтому естественен для многих вопрос: “О Христе вы знаете что-то, понимаете ли вы Его учение”, – а потом уже спрашивать о том, понимают ли они последователей Христа. Или вообще не спрашивать, а становится ясно, что раз они не принимают Христа, то не примут и Его последователей, значит, не видят духовную сторону. Как бы не называли святого человека, все тайное становится явным. Хоть и называют сейчас великого мага и чародея Нострадамуса монахом и подвижником, но он сам себя называл магом и чародеем и всем понятно, что он таковым является. Матушка Алипия себя такой никогда не называла. Это как к преподобному Агафону пришли искусители и начали обвинять его – ты развратник, ты блудник, ты вор. Преподобный на все это отвечал согласием. Но когда ему сказали – ты еретик, он твердо отказался от этого греха. Четко разделял то, что Божие и то, что отдаляет от Него.
Какой бы ни казалась окружающим матушка Алипия, что бы о ней не говорили – сейчас сам Бог показывает, что она служила ему всей своей жизнью. Прославляет ее чудотворениями и открывает ту славу, которую она имеет в Царствии Небесном. Примеры этому есть и в нашем приходе: я привозил землю и масло от гроба блаженной и многие получали исцеления в немощах и болезнях.
Благоуханное миро
О Матушке я давно слышал, но все как-то не получалось поехать на ее могилу на Лесном кладбище. И вот мы с прихожанами нашего храма собрались. Договорились о встрече.
Приехав на кладбище, мы не знали куда идти, но, увидев женщин с цветами, спросили их: “Вы к матушке Алипии?” Они ответили утвердительно и мы вместе с ними нашли могилку. Отслужили панихиду, почитали Псалтырь, помолились. Состояние было благодатное, тихое, радостное, над могилкой стояло тонкое благоухание. Не почувствовать это нежное благоухание было невозможно – каждый из присутствовавших у креста людей ощущал его. Потом все увидели, как замироточила фотография Матушки – две капельки мира медленно сползли из ее глаз. На кладбище в тот момент было около пятнадцати человек, и все это видели. Я воскликнул: “Посмотрите – какое чудо!”