– Я сказал тебе – садись. Иди! – Не повиноваться было нельзя.
Я зашла, села. Она подала мне большую миску борща, наверное, целый литр, я попросила налить поменьше, но она возразила:
– Нет, я сказал тебе – ешь!
Потом зашла Нина Тимофеевна, зашли девочки. Мы помолились, она перекрестила стол. Мы начали кушать. Естественно, мне было очень много той еды, которую она дала мне. Я в то время чувствовала себя неважно, у меня было обострение болезни печени, болел желудок. А борщ был такой насыщенный! Половину я съела и почувствовала, что больше не могу. Но мне так страшно было обидеть Матушку. Не в силах одолеть пищу, я взмолилась:
– Матушка, больше не могу!
– Я тебе сказал, ешь!
Я опять попыталась съесть несколько ложек.
– Матушка, все, больше не могу!
Она так посмотрела на меня, и больше не стала настаивать.
Потом была каша, компот. Я из последних сил немного поела каши и выпила компота.
После обеда матушка Алипия присела на доски во дворе. «А теперь, иди, спрашивай то, что тебе нужно», – подсказала Нина Тимофеевна.
Мне очень неловко было, я боялась что-то сделать не так, обидеть старицу, я знала, что она человек святой, и боялась нарушить ее покой своими вопросами.
Тихонько я подошла к ней поближе.
– Матушка Алипия, подскажите, пожалуйста, как поступить в такой ситуации?
– Какой?
– Родители настаивают, чтобы я переехала в Луганск или Донецк на постоянное место жительства, чтобы я поменяла квартиру в Киеве на Луганск или Донецк.
Она выслушала меня, потом подняла голову, лицо мне было видно хорошо. Я обратила внимание, что лицо у нее такое нежное, как у младенца, слегка розовое. И глаза, которые я увидела в момент обращения Матушки к небу, поразили меня. Она с кем-то говорила, язык мне был непонятен. Я знала и старославянский, и греческий, и латынь – по образованию я историк, а тут не понимала ничего. Матушка потом обратилась ко мне:
– Поезжай, поживи в своем Донбассе. И возвращайся сюда, в Киев. Не надо тебе из Киева уезжать. По всей земле будет голод, а в Киеве будут хлеба. Все будут стремиться в Киев, но не всех Киев сможет принять.
– Матушка, а когда же наступит такое тяжелое положение?
– С 1997 года.
И вот все эти годы я наблюдала за той информацией, которую она мне дала. И действительно, с 1997 года началось ухудшение, начался экономический кризис в стране, а особенно в регионах. Все устремились в Киев в поисках работы, и Киев обеспечил работой всех. И жилья, действительно, не хватало.
– Из Киева не уезжай, поживи немножко и приезжай.
– А когда же мне возвратиться?
– А ты сама почувствуешь, когда тебе возвратиться.
Вскоре подошла Нина Тимофеевна, и мы ушли. Шли молча. Не было желания о чем-то говорить – я думала о том, что сказала Матушка. Вскоре я поехала в Луганск и рассказала родителям о своей встрече с матушкой Алипией.
Так по благословению матушки Алипии я жила в Луганской области до 1990 года, работала директором в сельской школе. Все это время я неоднократно приезжала в Киев и приходила в Демиевский храм, где несколько раз встречала матушку Алипию. Наблюдала, как она под салфеточку у каждой иконочки клала денежку. Люди к ней обращались, и всегда она была такая доброжелательная, такая общительная. Со стороны я наблюдала за ней, но к ней уже не обращалась, просто любовалась ею.