Оружие, выданное правительствами, не годилось для трактирной драки. Пинки и укусы, тычки и подножки. В плотной свалке ружья с примкнутыми штыками и сабли бесполезны: не размахнёшься, не вытащишь после удачного удара. Седельные пистолеты гусаров пробивали в рядах англичан бреши, но пистолетов было слишком мало, чтобы дать французам решающее преимущество.
Сержант Куанье прорвался к высокому офицеру-стрелку. Бросок вышел смазанным, — под ноги, как назло, попался мертвец, и стрелок врезал падающему Куанье сапогом в лицо. Сержант, выплюнув зуб, перекатился на спину. Он намеревался вонзить снизу саблю в горло поганцу, однако уже на перекате палаш стрелка пришпилил Куанье, как бабочку булавкой. Вырвав прямое лезвие из рёбер умирающего, Шарп еле увернулся от выпада Пеллетери. Кривая сабля не предназначена для колющих ударов, это стрелка и спасло. Шагнув к гусарскому капитану, Шарп схватил его в охапку, напрягся и перебросил через перила моста.
Едва крик Пеллетери оборвался всплеском, раздался рёв Харпера:
— В сторону! В сторону, дурачьё!
Завидя в его руках короткое семиствольное ружьё, британцы вмиг очистили пространство перед ирландцем. Тот метнулся вперёд и с животным рыком дёрнул спуск. Семистволка жахнула, словно пушка, сея смерть среди французов. Харпер перехватил разряженное ружьё, как дубинку, и принялся крушить черепа, во всё горло напевая по-гэльски старинные саги о древних героях, без счёта и жалости разивших врагов.
Лишившись командира, гусары дрогнули.
— Нельзя их отпускать! Прикончить всех! — заорал Шарп.
Откатывающихся французов кололи штыками. Шарп парировал сабельный удар и обратным движением опустил прямое лезвие на усатую физиономию с каденеттами.
Гусары обратились в бегство. Что было сил, они мчались туда, откуда пришли.
— Закрепиться! — скомандовал роте Шарп, — Стоять! Стоять!
Мост был отбит. Французы драпали. Промокший до нитки Пеллетери выбрался на южный берег, да только поздно, — схватку за мост он проиграл.
— Стройсь! — гаркнул Шарп.
Строились, считали убитых, перевязывали раненых. Шарп бросил взгляд на юг, и челюсть его отвалилась:
— Проклятье…
— Спаси, Господи, Ирландию! — в унисон вырвалось у Харпера.
Ибо по тракту пёрла чёртова уйма кавалеристов. Все кавалеристы Франции на всех лошадях Франции. С пиками, саблями и палашами. В синих мундирах, зелёных мундирах, белых и бурых. С плюмажами, блестя золотым и серебряным шитьём, тряся ментиками и ташками.
Солнце сверкало на металлических деталях, превращая тракт в реку сияния.
И вся эта компашка пёрла по направлению к Лёгкой роте Южно-Эссекского полка.
— Спаси, Господи, Ирландию… — повторил Харпер.
— Назад! — заторопился Шарп, — Назад!
Назад, на северный конец моста. Не лучшее решение, но оно давало Шарпу время собраться с мыслями.
С мыслями о чём? О смерти?
Делать-то что?
Генерал Эру довёл отнюдь не всех своих конников. Долгий ночной марш выдержали две тысячи кавалеристов. Картина, представшая их взорам в долине, воодушевления не вызывала. Форт Сан-Мигель пылал, как огромный костёр, а элитная рота гусар улепётывала от замершей на мосту горстки красных мундиров и зелёных курток.
Именно горстки, в чём Эру убедился, прощупав внимательным взглядом противоположный берег. Ни артиллерии, ни конницы, да и пехоты — два жидких рядка, запершие северный край моста, и россыпь стрелков по бокам, изготовившихся пощипать фланговым огнём любую кавалерийскую атаку на мост.
Вот и всё, кто отделял генерала Эру от его победы. Два ряда красномундирников и кучка кузнечиков. «Кузнечики» — так в армии Его Императорского Величества звали этих назойливых зелёнокурточных насекомых.
Эру пораскинул мозгами. Атаковать в лоб глупо. На узком мосту первый же залп бросит под ноги скачущим раненых и убитых лошадей. Атака захлебнётся. Нет, пожалуй, лучше будет пулями сбить с них спесь и поубавить в числе, а затем натравить польских улан.
Пехота ненавидела улан. Эру обожал.
Первым делом он вызвал к себе драгунского полковника. Драгуны, как род войск, представляли собой пехоту, посаженную для мобильности на лошадей. Кроме длинных палашей, они вооружались карабинами[3], и у Эру таких молодцев насчитывалось триста человек.
— Спешьтесь, — приказал полковнику Эру, — и цепью выдвигайтесь к реке. Прижмите к земле мошенников.
Огонь драгунов заставит стрелков залечь, а красномундирников — спрятаться за ограждение моста. То есть, забиться в те щели, где Эру и желал их видеть.
3