— У добри шлях, Лу, как сказала бы моя бабушка, урожденная леди Челобитько!
А мне предстояло озаботиться вопросом — как влезть в схему Рича-Пинкуса без потерь для своей репутации и кошелька, но без самих отцов-основателей?
Глава 2
К большому моему сожалению, у меня не нашлось двух недель для поездки в Пензас, как рекомендовал доктор. И хотя полиция не сильно докучала своими допросами (я рассказал практически все, что знал), дел скопилось столько, что бросить все невозможно было даже на один день: собственность СА СССР в Восточной Германии; обломки «коммунистического капитализма» — советские банки в Австрии, Англии и Швейцарии, Амторги и Станкоимпорты; появляющиеся пока еще тонким ручейком — скорее, как некая диковина, чем как устоявшееся явление — советские делегации инженеров и ученых в исследовательские центры корпораций. Все требовало постоянного присутствия.
Я все чаще напоминал себе того беднягу с коротким кафтаном — куда не тяни, какой-нибудь кусок шкуры окажется на морозе. И покушение, вышедшее так некстати.
После возвращения из Луисвилла, где у нас с Серегой состоялась, можно сказать, «историческая» беседа, я принялся за воплощение на европейской земле той самой схемы, что уже два года использовал в Америке один из наших «золотых мальчиков» — жадный и скрытный Айвэн Бойский. Еще долго общественность будет задаваться вопросами — «откуда Бойскому было знать, где и какие компании будут стремиться поглотить другие»? Разумеется, неоткуда. Вернее, легально — неоткуда. Он не состоял в близких отношениях с «Мерилл Линч», постоянно болтавшейся на другом конце кости, за которую хватался наш Gyperbore Trust. Он всего лишь следовал рекомендациям Серхио Сауры.
Суть бизнеса была проста: своим клиентам Ваня говорил, какую компанию в скором времени начнут дербанить злые рейдеры. Клиенты покупали акции этой компании и ждали, когда начнется схватка. Ведь в Америке она происходит по «цивилизованным» правилам: атакующий концерн начинал скупку акций поглощаемого концерна. Поглощаемый пытался не допустить к контрольному пакету своих бумаг атакующего и тоже влезал в скупку своих акций, цена на которые, разумеется, взлетала в подоблачные выси. Клиенты Бойского дожидались окончания схватки и сбрасывали свои бумаги победителю, легко наваривая за три-четыре месяца сам-пять. Бойский никогда не ошибался, как не ошибался и Фролов. Как не буду ошибаться и я в Европе.
Goodyear, Gulf Oil, Texaco — жертвы выбирались жирные, известные. Последние две — вообще из списка Семи Сестер — негласного альянса семи крупнейших мировых нефтедобывающих компаний, контролирующих рынок сырой нефти практически полностью. За исключением маленького кусочка, где хозяйничал мой подопечный Марк Рич со товарищем.
Но это был верхний этаж жульничества — недружественное поглощение с последующим разделом поглощенной компании на несколько частей: для продажи, перепрофилирования и оптимизации бизнеса. Реальность, как водится, была хорошо скрыта от глаз общественности, недоумевавшей — зачем «Дрексэл, Бернхэм и Лэмбиар» — компания, подарившая миру «гений» Майкла Милкена, вдруг влезла в эти странные игры и берет кредиты в банке под 6 % годовых, чтобы получить контроль над предприятием с доходностью в 3 % годовых? Действительно — экая нелепица! Если отождествить личные интересы владельцев фирмы и интересы их предприятия, такая операция — образец идиотизма! Но стоит понять, что эти интересы — не одно и то же, как все вставало на свои места: фирма, взявшая кредит в банке и влезшая в большую игру, должна была профукать этот кредит, обеспечив рост стоимости личных активов владельцев компании. Убытки вешаются на фирму, прибыль оседает на личных счетах ее владельца. Через некоторое время — фирма банкротится, а неутешный банкрот-хозяин едет на Багамы, чтобы начинать транжирить честно скопленные миллиарды и оплакивать со вдОвой мадам Клико судьбинушку «дитяти», загубленного коварным бизнесом и происками конкурентов.
Да, на самом деле и банкротство было необязательным условием. Это в прежние времена ценность акции определялась дивидендами по ней, а в век развитой информатики ценность бумаги определяется динамикой ее удорожания. А дивиденды — каменный век, крошки для птичек, интересные только нищему обывателю. Поэтому даже большой кредит, запущенный в скупку постоянно дорожающего актива, в расчете на средний показатель цены за период использования кредитного плеча, мог вполне обеспечить выплату процентов по кредиту просто за счет роста цены на актив.
Серега не прогадал, когда обратился к этим людям — они чуяли личную выгоду за сотню световых лет и отозвались на предложенную схему бешеным энтузиазмом.