Он словно не верит, идет следом шаг в шаг. Вешалка для одежды сложилась, оказывается. Я наливаю ему кофе из турки, некоторое время мы говорим о моем отце, его компании и моем трудоустройстве.
— Не думай обо мне сильно плохо, я пришла после универа на самую низкую должность. Даже собеседование проходила, формальное, конечно, но о-о-очень волновалась.
— Да ты чего, Яна, не оправдывайся, это же замечательно, что родители помогают. Так и должно быть.
— А у тебя где живут родные? Я поняла, что ты местный.
— У меня только мама, она в районе Свободного. И сестра, но она осенью замуж вышла и перебралась на самый север. А моя квартира недалеко от твоей работы, я уже говорил.
— Значит, альпинист. Инструктор по альпинизму. Это многое объясняет.
— Это типа такой комплимент? Или подкол, но я не улавливаю в чем.
— Комплимент. Мне нужно собираться, ты пока делай что захочешь. Выходить через десять минут.
— Спасибо за кофе, но я пойду пока откопаю и прогрею машину, давай ключи. Какие у тебя планы на вечер?
— Никаких.
— Мне кажется, ты волнуешься. Не стоит, все отлично. Или твой папа тебе про меня что-то сказал?
— Нет, наоборот. Я правда рада, что ты пришел. Даже, наверное, слишком сильно рада, — я подхожу к нему вплотную, опираюсь на стол и провожу ладонью по его колючей щеке. Он тут же забирает меня к себе на колени, и я прижимаюсь к его груди, кладу голову на плечо. Еще сонная, немного растрепанная, в домашнем комплекте одежды. Нам вдруг становится слишком уютно сидеть вдвоем в моей кухне для тех людей, кто знает друг друга меньше недели.
— Со мной очень сложно, Яна, — говорит он мне осторожно. — Моя бывшая жена не выдержала, сбежала, и не зря. Я серьезно говорю. Не хочу, чтобы ты страдала, а это возможно, если мы продолжим в том же духе.
— Зачем ты тогда ко мне ездишь? Я думала, тебе хорошо со мной.
— Мне хорошо. Еще как хорошо. Но ты потом можешь пожалеть, — он хмыкает: — Любая пожалеет.
— Я не любая.
— Я это уже понял. Ладно, я пошел. Давай ключи и одевайся.
— Щетка в багажнике.
— У меня есть своя, ага.
Сегодня у инструктора по альпинизму загадочное настроение. Едва я успеваю переодеться в офисный наряд, а сегодня это платье и пиджак, как трезвонит сотовый. Отец.
— Привет! Вы уже в аэропорту? — спрашиваю взволнованно. Мы не договаривались созвониться так рано, вчера вроде бы все обговорили и попрощались.
— Привет, дочка. Да, подъезжаем. Скажи мне, пожалуйста, как полностью зовут твоего Романа. Фамилию, отчество и дату рождения, если можно.
— Папа! — от возмущения у меня едва не пропадает дар речи.
— Давай-давай, надо кое-что проверить.
— Папа, не вздумай! Это… это не твое дело! Он мой друг, — делаю ударение на слове «мой». Какая же я наивная, думала, после моего рассказа он в восторге от Ромы, а оказывается — ничего подобного.
— Так я же не против, дружите на здоровье. Ну что мне, каким-то иным образом выяснять? — в голосе появляются железные нотки.
— Папа, я категорически против, чтобы ты вмешивался в наши с Ромой отношения, что-то копал под него. Это явный перебор! И я уже взрослая, сама разберусь со своими… друзьями. И про Рому я сама все знаю, если ты не в курсе — я неплохо разбираюсь в людях.
— Да неужели? То есть ты тоже сразу поняла, что твой альпинист-Роман боец спецназа?
— Боец чего? Спецназа? С чего ты взял?
— Есть такое подозрение. Помнишь же дядю Борю? Он не всегда был адвокатом, а дружим мы с первого класса. Вот он мне рассказывал о некоторых признаках. Пока десять из десяти.
Я представила дядю Борю, который весит килограмм сто сорок, — и это я не о бицепсах, — бегающим в форме с автоматом за спиной и улыбнулась. Какая глупость.
— Это за полчаса совместного обеда ты отметил десять признаков? Папочка-а, помнишь, мы говорили о профдеформации? Ты просил предупредить, когда начнешь перегибать в контроле за людьми.
— Это не тот случай.
— Да если даже ты и прав… Что именно хочешь узнать, я не пойму?
— Ты должна была выяснить его фамилию или я действительно тебя не знаю. Что-то мне подсказывает, он не солгал: действительно альпинист, вот только по стенам лазит не в Красноярском клубе. Тем более, что никаких Романов там нет и не было в последние пять лет.
Из спецназа? В голове подобные догадки укладываются с трудом. Но приходится признать, что они многое объясняют. Растерявшись, я все же рассказываю отцу все, что знаю о Демине, тем более что информации действительно крохи. Он в любом случае выяснит все, что требуется, если дядя Боря и правда имеет какие-то связи. После чего одеваюсь и спешу на улицу: у меня осталось буквально несколько минут, чтобы побыть еще немного в компании Романа, не хочу тратить их на размышления.