– Погодите... – вмешалась я. – Извините, господин хороший, не знаю, как вас звать, но мы сюда приехали в поисках матери и брата Коннела, но пока что так ничего и не узнали. Более того – оказывается, даже их дом продан! Понятно, что человек беспокоится, тем более что до него доходят весьма неприятные слухи! Мы просто не знаем, что нам делать дальше, куда обращаться... Может, хоть вы нам хоть что-то подскажете?
– Хм... – мужик вновь сплюнул на землю. – Коннел, так это что, твоя баба, что ли?
– Мы с ним в Зайросе познакомились, и теперь постоянно вдвоем... – не дала я открыть рот Коннелу. – Ну, вы же там были, все понимаете – у нас любовь, взаимные чувства и все такое прочее. Общие трудности – они, знаете ли, сплачивают.
– Чего там не понять... – мужичонка с ухмылкой посмотрел на Рену, которая стояла с растерянным видом. – Че, слышала? Че, обломались все твои хотения и желания? В общем, подотри слюни и домой иди – не хрен на чужих мужиков глядеть! У твоего бывшего хахаля уже имеется баба, а у тебя есть я, и меня одного для тебя за глаза хватит!
– Коннел... – даже не сказала, а прошептала Рена. Кажется, эта женщина все еще на что-то надеялась (и, если честно, то я даже могу ее понять).
– Пошла вон!.. – нежный муженек без особых любезностей толкнул супругу в сторону. – Домой иди, там твое место, дура безголовая! Целыми днями у калитки ошиваешься, языком без меры треплешь, да проходящим мимо мужикам глазки строишь, а в печке пусто!
Рена растерянно глядела на нас, а затем повернулась, и поплелась в сторону дома. Кажется, до девицы стало доходить, что за несколько прошедших лет чувства Коннела несколько поменялись, во всяком случае, он не собирается сажать ее на белого коня и увозить от нелюбимого мужа в новую, счастливую и безоблачную жизнь.
– Вот баба... – мужик проводил взглядом уходящую жену и повернулся к Коннелу. – Первое время после свадьбы она мне по десять раз на дню тыкала носом в то, что, дескать, предпочла меня тебе, и я должен это ценить. Потом стала орать, что я не понял, какое счастье мне досталось, скандалы закатывает сплошь да рядом... С той поры и по сей день все у нас идет как-то не так, жизнь не ладится... Рена мне чуть ли не каждый день грозила, что, дескать, как только вернется бывший жених, то есть ты, так сразу к тебе и уйдет, потому как любовь у вас была незабываемая. Теперь, надеюсь, баба утихомирится, поутихнет, и каждый день вякать не будет.
Э, нет, тут ты, мужик, ошибаешься... – подумалось мне. Рена, судя по всему, дорогого супруга на дух не переносит, и если так случилось, что бывший жених только что разбил ее чувства, не ответил на любовь, то, спорить готова, эта особа в самое ближайшее время заведет себе ухажера, на широкой груди которого можно забыть все горести и обиды. А чего иного можно ожидать в семье, где брак по расчету себя не оправдал, и со стороны супруги нет ни любви, не привязанности! Ну, Рене с ее внешностью не составит сложностей отхватить себе какого-нибудь крепкого парня, так сказать, для души и тела... Впрочем, мне до этого дела нет и быть не должно.
– А вы... – нежный супруг Рены хмуро поглядел на нас. – Коннел, много денег из-за моря привез?
– Да где там... – махнула я рукой, по-прежнему перебивая Коннела. – Хорошо еще, что на обратный проезд хватило, а не то хоть с голоду помирай! Сами знаете, что в Зайросе везет далеко не всем... Думали, что когда вернемся, будем жить здесь, у матери Коннела, а оно вон как получилось! Не знаем теперь, что и делать, за какую дверь сунуться в наших поисках...
Все очень просто: скажи мы этому человеку, что вернулись из Зайроса при деньгах – он лишь скривится с досадой, ведь человеческую зависть никто не отменял. А вот снисходительно посочувствовать неудачнику, ощущая собственное превосходство – от этого вряд ли кто откажется! К тому же то, что Коннел – давний соперник за сердце Рены, в той далекой стране обзавелся супругой, вернулся не один – и все это враз улучшило настроение мужичка. Как же, отныне можно не опасаться соперничества, вернее, ни о какой конкуренции за сердце красотки-жены быть не может. Сейчас можно даже благородство проявить, ответить горемыке на кое-какие вопросы, тем более что это, по большому счету, ничего не стоит.