... В тот день мать Коннела готовила обед – увы, но из меня повариха была никакая, и она учила меня, как надо жарить рыбу. Коннел только что пришел с рынка, и выгружал продукты из корзины, а Тайен пытался хотя бы немного напоить молоком свою молодую жену, которую с утра всерьез тошнило. Эту семейную идиллию прервало появление Якуба.
– Здравствуйте, господа хорошие... – постучавшись для приличия, парень открыл дверь. – Хозяйка, Коннел – вас Павлен к себе зовет.
Хотя Якуб уже заглядывал к нам пару раз, все же появление в доме чужого человека всегда вызывало страх в сердцах бывших арестантов – к несчастью, подвалы инквизиции запоминаются надолго. Теперь в каждом человеке, который заглядывал к нам, они боялись увидеть того, кто заявился для того, чтоб вновь отправить всех в те каменные мешки. К тому же, после всего пережитого, бедолаги просто боятся услышать дурные вести от малознакомых людей. Вот и сейчас моя свекровь дрогнувшим голосом спросила:
– А зачем им куда-то идти?
По счастью, бедная женщина не знала о том, что Павлен тоже инквизитор, причем в немалом звании, а не то перепугалась бы еще больше. Мы как-то сказали ей, что с человеком по имени Павлен познакомились в Зайросе, и теперь мне пару раз надо будет зайти к нему по торговым делам.
– Не знаю... – Якуб пожал плечами. – Это вы мою бывшую хозяйку спросите – она в коммерции не промах...
– Мы постараемся не задерживаться... – Коннел неохотно направился к дверям. – Не беспокойтесь понапрасну.
Неподалеку от входа в дом стояла карета, и Якуб кивнул головой:
– Вам в нее.
– И куда же мы едем?
– Там скажут.
– Ты лучше скажи мне о другом, чадушко непутевое... – вздохнула я. – Ты свой долг перед кредиторами оплатил? Сколько там у тебя набежало с процентами? Надеюсь, еще помнишь, что твой отец в долговой тюрьме сидит?
– Чего вы, хозяйка, в самом-то деле, совсем меня за негодяя держите... – обиженно пробурчал парень. – Сумма, конечно, набежала немалая, но я все уплатил, до последней монеты. Я буду не я, если папашу в самое ближайшее время не выпустят.
– Что ж, хоть какой-то прок от твоего пребывания в Зайросе есть... – сделала я радостный вывод.
Однако стоило нам забраться в карету, как мы носом к носу столкнулись с отцом Варбом, который все так же перебирал четки и благодушно смотрел на нас.
– Опять вы?.. – брякнула я первое, что пришло в голову.
– Я там, где у Святой церкви есть нужда в помощи и защите... – любезно ответил священник, без остановки перебирая четки. – Если можно, то поторапливайтесь – у нас не так много времени.
– А в чем дело?.. – спросила я, когда карета тронулась с места.
– Беда в том, что наш всемилостивейший король Корайн, как это ни прискорбно звучит, доживает свои последние часы или минуты... – вздохнул отец Варб. – Скорей всего, он не доживет до полуночи.
– А как же...
– Увы, но его сын Гордвин, вернувшись тяжело больным из путешествия по дальним странам, тоже вряд ли надолго переживет отца... – священник был совершенно спокоен. – Прискорбно, но дальние путешествия по опасным местам очень плохо влияют на здоровье. Боюсь, что вскоре состоится двойное отпевание в главном храме нашей страны.
– Сочувствую... – мне только и оставалось, что развести руками.
– Все мы смертны... – философски заметил инквизитор.
– Что, принц настолько крепко достал всех, кто сейчас с ним общается?.. – не выдержал Коннел. – Похоже, довел всех до белого каления, верно? Не ошибусь, если предположу, что окружающие считают часы и минуты до того блаженного времени, когда принц освободит мир от тяжести своего бытия...
– Всякий, кто сошел с прямого пути и отдал свою душу Темным Небесам, впустив в нее мрак и нечисть – всем им приходится тяжело из-за совершенных грехов.
– То есть у нас вот-вот будет новый король?.. – хмыкнул Коннел.
– Если ничего не изменится... – отец Варб продолжал перебирать четки.
– А что может измениться?
– К несчастью, в королевском доме Польнии никак не хотят смириться с проигрышем... – пожал плечами отец Варб. – Вот неуемные, а ведь упрямство – это грех... Однако оставим пока лишнее, поговорим о вас, господин Коннел. Вы знаете, что Ютек, аристократ из Польнии, после своего приезда в столицу обитает в доме купца Гуряна?
– Что?!
– Да-да, вы все верно услышали. Сейчас вы придете в дом этого достопочтенного купца, и будете присутствовать при моем разговоре с ним.
– Но зачем вам это нужно?! – удивлению Коннела не было предела.
– Скажем так: я люблю драматические сцены... – отец Варб был все так же спокоен. – Вас устраивает такое объяснение?
Ага, как же!.. – мне только и оставалось, что мысленно развести руками. Наверняка этот святоша что-то задумал, и использует нас в своих целях. Впрочем, я уже стала привыкать к подобному отношению со стороны Святой инквизиции.
Когда я увидела дом купца Гуряна, то только головой покачала – надо же было мужику такое отгрохать! Домище огромный, где-то даже нелепый, в нем при желании целый отряд стражи можно разместить, а то и два! Тут слуг не один десяток нужен, чтоб все поддерживать в должном порядке. Похоже, мужик уже не знает, как подчеркнуть собственную значимость, вот и придумывает невесть что, только вот со вкусом у него явные проблемы...
Не знаю точно, сколько нам пришлось просидеть в карете неподалеку от дома купчины, но через какое-то время дверца кареты открылась, и какой-то мужчина чуть наклонил голову:
– Отец Варб, все в порядке, братья внутри дома, так что можно идти.
– Прекрасно... – священник вышел из кареты и посмотрел на нас. – А вы что сидите? Особого приглашения ждете? Идите вслед за мной.
Так, ворота приоткрыты, причем в дверях стоит вовсе не сторож, а монах. Хм, неужели это то, о чем я думаю? Неужели братья-инквизиторы проникли в дом, и теперь здание находится под их полным контролем? Интересно...
В самом доме далеко идти не пришлось: пара комнат – и мы оказались в большом обеденном зале. Мне, разумеется, трудно осуждать чужие вкусы, но когда в обеденном зале дорогие ковры из южных стран лежат не только на полу, а вдобавок ими обколочены стены, да еще и потолок... Не знаю, что об этой нелепости думают другие, но лично у меня подобное зрелище вызывает ощущение полного отсутствия у хозяина этого дома не только вкуса, но и чувства меры.
А вот и сам хозяин – высокий, богато одетый старик, за плечами у которого стоят двое монахов. Похоже, это и есть Гурян. Судя по раздраженному выражению, написанному на лице старика, он не привык к подобному обращению, ведь монахи не дают ему даже приподняться с места, а если принять во внимание царапину на скуле мужика, становится понятным, что купец уже пытался высказать свое возмущение, но без особого успеха.
Увидев нас, Гурян зло бросил:
– Это что еще такое? Вы что, не понимаете, с кем имеете дело? Плохо вам всем будет, ох как плохо!
Я меж тем отметила про себя, что на глаза Гуряна на мгновение задержались на лице Коннела. А ведь купчина его узнал, только вида не подает!
Меж тем отец Варб встал напротив купца и заговорил своим тихим голосом.
– Мое имя – отец Варб, и я следователь...
– Меня ваше имя, святой отец, пока что интересует меньше всего!.. – Гурян оборвал инквизитора. – Однако если вы все сию же секунду уберетесь из моего дома, то я обещаю забыть о вашем появлении.
– Ну, раз вас не интересую детали, то сразу перейдем к сути... – отец Варб и бровью не повел. – К нам поступила жалоба от молодого человека по имени Коннел о том, что его семью осудили по ложному обвинению в ереси. Проведенное расследование показало, что Святая церковь, и верно, была обманута, и автором этого обмана были именно вы, достопочтенный господин Гурян. Мы допросили человека, подкинувшего в дом свиток с еретическим текстом, ваш родственник-стражник дал показания против вас, а те два свидетеля, что давали показания в суде, сообщили, что согласились лжесвидетельствовать за часть списания своего денежного долга...