– Вы думаете, что вор действовал в одиночку?
– Скорей всего. Четыре дня назад мы отнесли в тот домик кувшины, то бишь прошло три ночи, так? Если наш вор – один человек, то он каждый раз смог уносить только по два кувшина, больше все одно не получится: кувшины довольно-таки большие, и весят немало. Если бы похитителей было двое, то утащили бы больше. Я сомневаюсь, что тот человек погрузил кувшины на телегу или же навьючил их на коня – ночью его вполне могла остановить стража для проверки, а это, как ты понимаешь, вору совсем ни к чему. Выходит, тот человек с украденным вином явно пробирался самыми темными углами и переулками, чтоб никому не попасться на глаза: любой пьянчуга ночной порой, увидев человека, несущего вино, вцепится в него мертвой хваткой. К тому же сторожа за последние три ночи ни разу не упоминали о том, чтоб неподалеку от складов проезжала или же просто останавливалась телега – ты же сам знаешь, как эти люди дорожат своим местом, и дают едва ли не полный отчет о том, что происходит за время их дежурства.
– Еще бы – вы ведь платите им едва ли втрое больше того, что они получали бы за такую же работу в любом другом месте.
– Вот потому-то они вряд ли пойдут на что-либо противозаконное. К тому же если я их выгоню, то они вряд ли сумеют устроиться хоть куда-то еще.
– Но сторожа...
– С ними поговорим потом – скорей всего, эти люди не при чем, просто действовал тот, кто неплохо знает здешнюю обстановку. Предполагаю, что вор выжидал, подгадывал нужный момент, когда сторожа отправятся в очередной обход... Значит, так: помалкивай, о краже не говори никому ни слова, а сам отправляйся к... Ну, кого из охранников или частных сыщиков будешь выбирать – решай сам. Пусть немногим позже они заглянут ко мне, я им дам нужные указания.
– Понял...
Вархол ушел, а мне оставалось только покачать головой – хороший парень, умница, порядочный, честный, но, скажем так, без фантазии и инициативы. Бывает и такое: человек может быть прекрасным исполнителем, но вот самому вставать во главе дела никак не стоит – просто это не для него. По счастью, Вархол это понимает и сам, а потому у нас с ним, как говорится, полное взаимопонимание. Ну, а пока что примем к сведению все происходящее, и займемся остальными делами, хотя сообщение о возможных убытках – это далеко не самая приятная новость. Ничего, разберемся, все одно оставлять подобное без расследования я не намерена, а сейчас мне надо заниматься другими делами: торговля – это такое дело, где бездельникам не место.
Прошло уже шесть лет с того времени, как я вернулась из Зайроса и вышла замуж. Ну, что можно сказать о моей семейной жизни? Это только в сказках дело кончается свадьбой, после чего молодые начинают жить-поживать, да добра наживать, а в обычной жизни именно с этого времени обычно начинаются проблемы и притирка характеров друг к другу.
В чем именно были основные сложности? Оставим в стороне любовь и взаимные симпатии – здесь идут сложности несколько иного рода. Начнем того, что в своем первом замужестве я привыкла быть главой, хозяйкой дома, да и поженились мы с Евгаром рано, совсем молодыми, а когда тебе девятнадцать лет, то на многое смотришь проще. К тому же Евгар мне никогда особо не возражал, соглашался едва ли не со всеми моими решениями, я же, в свою очередь, привыкла постоянно его опекать, и у нас в семье было что-то вроде лидера и ведомого, а вот с Коннелом такое положение вещей совсем не проходило. Парень дожил до тридцати лет свободным человеком, ранее не связанным узами брака, и у него был свой, уже сложившийся характер, так что какое-то время у нас было все далеко не просто, хотя мы искренне старались сглаживать углы, только вот это выходило, увы, не всегда. Почему? Просто мы оба сильные личности, а таким бывает сложно ужиться вместе, ведь каждому из нас не всегда дано понять, когда стоит промолчать, а когда можно настаивать на своем.
Вдобавок ко всему работать мне приходилось не просто много, а очень много, ведь для того, чтоб вновь поднять наш торговый дом, мне надо было трудиться, не разгибаясь. Конечно, трудов мне пришлось приложить немало, но своего я добилась – не только вновь сумела, так сказать, отвоевать свое место под солнцем, но и вернуть многое из, казалось бы, навсегда утраченного. Сейчас оборотам моего торгового дома можно только завидовать, и, надо сказать, что они растут постоянно, хотя и не так быстро, как бы мне того хотелось.
Все бы ничего, но Коннел оказался жутким ревнивцем, и бывало такое, что он устраивал мне сцены ревности, причем совершенно безосновательные. Среди торговцев нашего города было совсем немного женщин, и потому я в основном общалась с мужчинами, что, естественно, не могло нравиться молодому мужу. Доходило до того, что раз пять мы с ним расставались навек, и Коннел, хлопнув дверью, уезжал к своей матери и брату, которые жили далеко за городом, но не проходило и нескольких дней, как он, словно побитая собака, появлялся у дверей нашего дома. Знаете, что нас все же выручало в этой ситуации? Понятие того, что Коннел любит меня, а раз дела обстоят так, то спасти можно многое.
Сейчас все бурные страсти остались далеко позади, у нас с Коннелом уже двое детишек – мальчик и девочка, с которыми большей частью (и, каюсь, к моему великому стыду) занималась мать Коннела, а еще няня, которая в наших малышах души не чаяла. Я же, в свою очередь, старалась вечерами придти домой как можно раньше, чтоб хоть немного дольше побыть с детишками до той поры, пока они не уснули. В это же время, как правило, домой приходил и Коннел – дело в том, что уже несколько лет работал в таможне, и показал себя умным и знающим человеком. Ну, таможня есть таможня, работы там хватало, но по вечерам мы оба стремились домой, ведь любящая семья и дети – это едва ли не самая большая ценность, которая есть у человека.
Кстати, у нас с Коннелом было что-то вроде негласного договора: все те проблемы, что у каждого из нас возникают на рабочем месте, мы лишний раз старались не обсуждать дома – ни к чему тащить туда лишние вопросы и сложности.
Радостная возня с детишками, рассказ свекрови об их дневных проказах – все это прекрасно. Заодно мать Коннела сказала и о том, что вскоре собирается поехать на пару дней за город, к младшему сыну: в той семье уже трое детишек, так что хлопот хватает и там. Пожалуй, наших двоих чадушек тоже можно отправить с ней: сейчас конец лета, стоят прекрасные теплые дни, так что пусть съездят за город, побегают по сосновому бору. Правда, мне страшно представить, что будет твориться в том загородном доме, когда там окажется сразу пять малышей – эти маленькие разбойники все перевернут с ног на голову! Впрочем, это уже случалось не единожды, и в самое ближайшее время, без сомнений, семейство младшего брата Коннела ожидают весьма бурные дни...
Все было бы замечательно, если б не очередной визит деда, которого, по моему приказу, не пускали дальше дворницкой. Старик опять заявился по будто бы неотложному делу, желает немедленно меня видеть! Знаю я все его неотложные дела, тут нет ничего нового...
Прошло уже шесть лет с того времени, как дед украл из сейфа все деньги и полностью разорил меня, но, тем не менее, старик все еще не теряет надежду на то, что я вновь позволю ему жить в моем доме. Его объяснения и разговоры не меняются все эти годы: мол, да, признаю, взял я эти деньги, так я уже в том не раз раскаялся! Если уж на то пошло, то в то время я был сердит на тебя, и потому просто решил наказать. А что такого, я старший в семье, и имею на это полное право, и ты должна это понимать! И потом, я ж не себе взял это несчастное золото, а для твоих сестер, которые в то время крайне нуждались, а от тебя помощи все одно не дождешься! В толк не возьму, отчего ты все еще никак не можешь перестать злиться, тем более на старого человека, ведь все одно сумела выкрутиться из всех сложностей, и сейчас дела у тебя идут даже лучше прежнего!.. И вообще, мол, священники в храмах велят прощать оступившихся, так не пора ли и тебе, внученька, последовать их добрым советам?..
Сейчас старику остается только вспоминать о том блаженном времени, когда его жизнь текла спокойно, с уверенностью в будущем и без забот о хлебе насущном. Что ни говори, но ранее в моем доме он чувствовал себя едва ли не хозяином, командовал там едва ли не больше меня, да и отношение людей к нему было уважительным и весьма почтительным. Н-да, теперь старику только и остаются эти вспоминания, ведь его нынешняя жизнь с Гарлин, когда-то любимой внучкой, стала сущим наказанием. Ну, что такое обитать бок о бок с пьющим человеком – это поймут лишь те, кто имел сомнительное счастье хватить этой горькой жизни, которой не пожелаешь и врагу. Свой дом Гарлин продала уже давно, и теперь переселилась к деду, рассудив, что ей надо где-то жить, а домишко деда, по сути, далеко не самый худший выход из того невеселого положения, в котором она оказалась. Работать дорогая сестрица, естественно, не желала, постоянно требовала от деда денег на вино, жалуясь на свою разнесчастную жизнь и без остановки ругая Ройзи, которая украла все то золото, которое им притащил дед. Надо отметить, что одинокими пьянками дело не ограничивалось, частенько в доме старика собирались большие компании все тех же выпивох, которые бесконечно жаловались друг другу на горести несправедливой жизни и несовершенство этого безжалостного мира. При таких застольях деду частенько приходилось совсем плохо – гости, укушавшись до нужного состояния, могли и кулаки почесать о хозяина дома...