Ветер подхватил ее вдруг и бросил. Обратно в жизнь. В один из дюжины когда-то приснившихся ей снов. В бурлящий внизу океан.
Глава 16
Топот копыт. Ее немного знобило. Хлопает над головой парусиновый полог. И тряска, снова дорожная тряска. Она лежала на чем-то мягком, но все равно всем телом ощущала каждую кочку дороги. Странно, что связаны руки и ноги.
«Я в плену или спасена?» Она изо всех сил пыталась, но не смогла вспомнить ничего после тех выстрелов над головой.
– Слава Аллаху, очнулась! – Над ней склонился Тэрцо.
У Ольги вырвался вздох облегчения. «Свои... Однако почему же я связана? Неужели и им нельзя доверять? Неужели и тут...»
– Ахмет! – Она напрягла все свое тело, извернулась так, чтобы осмотреть телегу. Он сидел рядом и молча смотрел на нее. На лице его застыла тревога.
– Как тебя зовут? – Это было первое, что он спросил.
– Ольга. Ты что, не узнаешь меня? – Холодок пробежал у нее по коже. – Почему вы связали мне руки?
– Ответь мне, что мы с тобой делали в школе каменщиков, вдвоем, в твоей комнате, когда Ду и Тэрцо отсыпались после ночной пьянки? – Голос его был холодно-отстраненным, как у следователя на допросе.
Видимо, телега куда-то свернула. Солнечный зайчик проник сквозь щель в пологе и заплясал у Уно на плече.
«Уже день... Значит, я всю ночь была без сознания? Может быть, не одну ночь, а больше?»
– Я что, в плену? Это допрос? Если так, то мне тоже очень многое хотелось бы узнать.
– Извини, но сперва ты ответишь на все, о чем мы спросим. Не увиливай от ответов. Я хочу выяснить, ты это или не ты.
– Что за бред?! Как возможно, чтобы я была не я?
– Цебеш – очень сильный колдун. Мы имели возможность в этом убедиться. Твои действия той ночью... Он пришел к нам следом, почти вместе с тобой. Если он раскрыл твой план побега, если он вселил в твое тело чью-то другую душу или просто разбудил настоящую Марию и сумел с ней договориться... Вопрос повторить?
– Не надо. Тогда в моей комнате мы курили кальян. Я курила. Ты только сделал пару затяжек. Я хотела увидеть Марию. Курила и впадала в транс. Два раза. В промежутке рассказывала тебе про будущее, про всякие там механизмы. Ты еще сказал: «Какая жуткая смесь славянского и испорченной латыни... я ничего не понимаю, но ты все равно говори...» – И она улыбнулась, вспоминая тот день.
– Еще один вопрос, Ольга. – Глаза Уно потеплели. – Ты передала мне сообщение, с тем мальчишкой, из гостиницы в Линце...
– Да. Гостиница «Белый камень», хотя камень там никакой не белый. Мальчишку звали Питер. Цебеш надрал ему ухо за то, что мальчик шпионил для меня. Он должен был передать тебе: «В волшебной сказке появилось чудовище».
– Хорошо, – улыбнулся Уно. – Тэрцо, режь веревку... А сколько ты заплатила ему в компенсацию за надранное ухо?
– Два талера.
Уно взял ее затекшие руки в свои ладони и стал их растирать. Его буквально распирало от смеха.
– Я так и думал, что этот Питер – мошенник. Он сказал, что у тебя не было денег ему заплатить.
Пара нечесаных крестьянских лошадок споро тащила телегу вперед. Осень. Золотые листья. Крестьянская страда на полях. Последние по-настоящему теплые деньки. Ольгу переполняло ощущение свободы. Она рассказывала о себе, о своих сомнениях, страхах, которыми были наполнены предшествующие дни. А он внимательно слушал. Улыбался, кивал. Даже острил иногда. Вот только в его искрящихся счастьем глазах было что-то незнакомое: тревога? досада?
И она вспомнила:
– Яйцо! Оно было со мной?
– Да... Ты напрасно так волновалась из-за него. Этот Цебеш, он же довел тебя до настоящей истерии! Ты столько рассказывала про ритуалы Цебеша, про водяного. А там, в лукошке, было обычное куриное яйцо. Правда, крупное. И протухшее. Вонь от него невозможная была... Если бы я знал, что ты будешь рисковать из-за такой ерунды, запретил бы тебе брать его с собой.
– Куда? Куда ты его дел?! – Ольгу снова стало знобить. Ужас, тот самый, что пережила она недавно, повстречавшись с водяным, снова призраком вставал в ее сознании... Если хотя бы что-то в болтовне Цебеша о Предназначении правда, то... Помня, как все было той ночью, она сейчас уже не могла поручиться, что едет именно с Ахметом и его друзьями. Может быть, ей это все только кажется? Может, на самом деле ее схватили инквизиторы и теперь расспрашивают, а она все-все уже им разболтала...
– Ольга! Что?.. Что с тобой снова? – Уно тряс ее за плечи, а Тэрцо совал под нос флягу с водой.
– Ничего. Все в порядке... Яйцо было у меня в корзине, когда я к вам пришла?
– Да.
– Оно теперь... едет с нами?
– Не бойся, я выбросил эту пакость в болото.
– Да ты... Так я и думала! Ты все испортил.
– Это было обычное протухшее куриное яйцо. Ни каббалистических знаков, никакой другой мистики, кроме вони... Когда ты шла к нам ночью, ты догадывалась, что Цебеш идет за тобой?
– Не знаю. Ничего я уже не знаю... – У Ольги все плыло перед глазами. «Что было обманом? То, что я видела, чувствовала тогда, или то, что они говорят мне сейчас?» – Да, он шел за мной. Но я этого не понимала... ничего не могла сделать. Оглядывалась и не видела никого. А потом, когда открылась калитка... Он меня ослепил и словно выпил все мои силы. Я кричала, кричала... Потом меня кто-то бросил на землю. И стрельба.
– Он шел в нескольких шагах следом за тобой, – сказал Тэрцо. – По крайней мере, когда я открыл ворота, мне что-то как будто ударило по глазам, и я уже ничего не видел. Отскочил в сторону...
– Ольгу словно ветром мотало, – продолжал Ду. – Я схватил ее за плечо и попытался втащить внутрь. Ноги ее уже не держали. Упала прямо в проходе. Так вышло даже к лучшему. Не упади она, могли бы пулей зацепить.
– А дальше? Была стрельба?
– Да, – кивнул Уно. – Сам я стоял справа от калитки. Увидев в проходе силуэт Цебеша, я пальнул в него с левой руки из пистоля. Он в меня, но я отклонился.
– Поняв, что уже ничего не вижу и не смогу помочь, я откатился, вдоль забора, налево. Иначе бы Цебеш меня пристрелил, – вставил Тэрцо.
– Потом Цебеш снова рванулся в проход, – продолжал Уно. – У Ходжи был один пистоль, у меня два. Я пальнул Цебешу прямо в живот.
– И почти одновременно я стрельнул в него в упор из мушкета, – подхватил Ду. – В мушкете было две пули и крупная дробь, как раз для такого тесного боя. Не думаю, что от Цебеша осталось хоть что-то кроме окровавленного месива... Лошади были уже запряжены. Я схватил Ходжу...
– Я так ничего и не видел. И почему-то еле стоял на ногах. Слышу пальбу, все понимаю, но помочь ничем не могу. – Тэрцо скривил губы. – Обидно... Думал, что совсем ослепну. Но, слава Всевышнему, к утру начал видеть. Сейчас уже почти в порядке.
Ольга про себя этого до сих пор сказать не могла. Слабость ее еще не совсем прошла, да и зрение: она видела все словно сквозь какую-то полупрозрачную пленку, что еще больше сбивало ее, не давая в полной мере осознать реальность происходящего.
– Ты так и лежала там, в проходе. Я занес тебя в телегу. Лукошко с яйцом тоже прихватил. Ду уже открывал ворота. Мы не стали медлить ни минуты. Как знать, может, у Цебеша еще какие сторонники были в деревне. Или какие-нибудь представители власти появились бы на выстрелы. – Уно нервно сглотнул. – Ты была без сознания. Я даже боялся, что... Ты не дышала. Или дышала так тихо, что не было слышно... Кто же знал, что этот Цебеш умеет такое. Я бы не стал рисковать. Сперва надо было подстрелить его из засады.