- Не надо… - неожиданно высказался до сих пор успешно прикидывавшийся мебелью краснокожий Кела. – Не сердитесь. Дети – это хорошо, это счастье. А у вас будут хорошие дети – сильные и красивые…
- Ты-то откуда знаешь? – невежливо спросил Стёпа. Извинить эту невежливость можно было только тем, что у него к горлу вновь стала подступать знакомая тошнота.
- Чувствую, - легко ответил Кела. – А ещё я чувствую, что тебе сейчас снова стало плохо, Тиопа… Позволь, я помогу.
И, прежде чем кто-либо успел сказать что-то ещё, краснокожий скользнул к Стёпе и, встав позади него, положил руки на виски. Руки были прохладные, а пахло от краснокожего странно – теплом и почему-то чуть-чуть корицей. Тошнота прошла мгновенно, и Стёпа облегчённо выдохнул.
- Ты всегда так можешь? – спросил он.
- Я всегда смогу помочь, - улыбнулся Кела. – Я могу лечить, потому что чувствую чужую боль и могу убрать её… Твой супруг прав – нам лучше остаться здесь. Эта планета скоро изменится и станет очень хорошим домом для маленьких.
- А к себе? – спросил Стёпа. – К себе ты не хочешь вернуться?
Как бы то ни было, если Грам, похоже, оставался с Высшим вполне добровольно, то Кела пока ничего подобного не сказал. А держать его силой было неправильным… Но краснокожий покачал головой:
- Нет. Не хочу. Меня, в отличие от тебя и Грама, никто не похищал. Моя семья меня продала Келуджи. Точнее, те, кого я считал своей семьёй. Не думаю, что они не догадывались, для чего меня покупают – Келуджи появлялись у нас не впервые.
- Не впервые? – нахмурился Ирон. – Но ведь твой мир не внесён в Каталог…
- Мир Тиопы, насколько я понял, тоже, - ответил Кела. – Но это не мешало Келуджи похищать его соплеменников.
- Откуда ты всё это знаешь? - удивился Стёпа.
- Я умею слушать, думать, сопоставлять факты и делать выводы, - ответил Кела. – А ещё я умею молчать и делать вид, что меня нет. Мой народ не владеет перемещениями в космосе, но мы не дикари. У нас есть дороги и города, наука и искусство… Однако в моём мире есть чёткое разделение на Кланы… и часто идут войны. Мои родители погибли в одной из таких, я остался один, и меня приютили дальние родственники. Они неплохо со мной обращались, и я не думал, что они просто растят меня, как скот на продажу. Как мои опекуны, они имели на это право. Меня всё равно продали бы, просто Келуджи заплатили лучшую цену. И нет, я не хочу возвращаться. Моя жизнь в моём мире разрушена, меня не ждёт там ничего хорошего. Лучше я останусь с Илх’Туро и Грамом. Здесь. Здесь есть шанс построить новый мир. Свой собственный.
Кела немного помолчал и прибавил:
- Ирон… Я понимаю, что ты зол на Илх’Туро, но поверь… Он не самый худший из Высших. И он очень расстроен из-за того, что всё так с тобой получилось.
Ирон вздохнул:
- Предтечи сказали, что мы должны принимать тех, кому некуда идти. А вам, похоже, и впрямь некуда. К тому же Грам – мой брат, и у него будет кладка.
Стёпа добавил:
- Думаю, что нам всем стоит пересмотреть свои взгляды и попробовать начать всё сначала. На этой планете, в мире, которому Предтечи подарили вторую молодость. Все согласны?
Несогласных не было, и на этой высокой ноте задушевный разговор закончился.
***
Добравшись, наконец, до своей каюты, Стёпа чувствовал себя выжатым, как лимон в соковыжималке. Было только одно желание – лечь и выспаться. Но тут, как назло, на него нахлынуло осознание того, что с ним случилось. Раньше, похоже, психика отторгала эту информацию напрочь, воспринимала как что-то невозможное, а потому несерьёзное – оттого и держался Стёпочка достаточно хладнокровно. Но, оказавшись в собственной постели и закрыв глаза, Стёпа попытался заснуть… и не смог. Это случилось. Он всё-таки стал Носителем. Одного-единственного раза, когда Ирон был сверху, оказалось достаточным, чтобы он… забеременел? Стёпа повернулся на бок и стукнул кулаком по стене. Нет, конечно, детей он любил. Но самому становиться мамочкой… Этого как-то в его планах не было. А теперь придётся. Стёпа скрипнул зубами, припомнив когда-то рассказанные Ироном подробности того, как появляются на свет дети Носителей.
Снова навалилась тошнота, и Стёпа пожалел, что рядом нет Келы. Да и Ирон где-то задерживался – видимо боялся предстоящего разговора. Стёпа вновь повернулся на спину и приложил руку к животу, пытаясь определить, как там чувствует себя будущее потомство. Живот был как живот – абсолютно обычный, без каких-либо намёков на грядущее безобразие. Стёпа вздохнул и погладил живот, прошептав:
- Что ж вы, малыши, папку-то мучаете? Я ж вас всё равно люблю…
И вдруг… он ощутил какой-то непонятный отклик – словно пальцы защекотали крошечные искорки бенгальских огней. Стёпа вдруг ощутил внутри себя нечто живое… и это живое было не одно – сколько точно, Стёпа пока не понял, но ощутил вдруг тепло, любовь, извинения за неудобства и желание съесть что-нибудь сладенькое и солёное одновременно.
- Потерпите пока, - пробормотал Стёпа, - папке отдохнуть надо. И что там Ирон говорил про инкубатор? Вот пусть теперь хоть из-под земли достаёт, паразит такой.
Детки с ним согласились и, казалось, задремали. Тошнота совершенно прошла, и тут в каюту неслышно проскользнул Ирон с подносом в руках. Вид у него был виноватый.
- Тиопа, ты спишь?
- Нет, - невозмутимо ответил Стёпа. – А вот детки наши спят. Так что давай потише.
- Ты прости… Я не знал, что так получится…
- Да ладно, - высказался Стёпа с неожиданным пофигизмом. – Ты и вправду не знал. А вот с Келуджи я ещё разберусь. Что принёс-то?
Ирон пододвинул поднос:
- Это печенье, сладкое… А ещё Кела сказал, что тебе может солёного хотеться, вот я и достал солёных мхашшей.
Стёпа покосился на поднос, на котором действительно стояли стакан с соком, тарелка с печеньем и мисочка с крупными ягодами, напоминающими жёлтые оливки. Солёненького захотелось со страшной силой, и Стёпа осторожно положил ягодку в рот и прожевал. Вкус был именно такой, какой нужно, ягодка хрустела на зубах не хуже малосольного огурчика, и Стёпочка с чувством произнёс:
- Большое тебе человеческое спасибо!
После чего ввёл Ирона в полнейший ступор, бодро заедая солёные ягоды сладким печеньем и запивая всё это соком. Слопав всё, что было на подносе, Стёпочка подобрел окончательно и заявил:
- Ладно, герой-любовник. Что случилось, то случилось. И вообще, что ты там говорил про инкубатор?
***
Раису Михайловну Софронову одолела обычная в последние дни бессонница. Женщина совсем извелась, хотя с того дня, когда выйдя в сад, поутру не обнаружила там спящего племянника, прошло не больше двух недель. Сначала она решила, что Стёпа подался искупаться с утра на речку, но когда прошло полчаса, завтрак начал остывать, а Степан так и не появился, тётушка забеспокоилась. Когда Степан не появился и к обеду, более того, за ним приехали с работы, ибо без Стёпы там что-то не заладилось, женщина забеспокоилась всерьёз. Осмотрев вещи племянника, она пришла в полнейшее недоумение – не хватало только майки и трусов, в которых он спал, даже тапочки были на месте.