Но самое главное, она не заметила в комнате ни одной вещи, которая помогла бы владельцу скоротать время, — ни книги, ни доски с шашками, ни бильбоке. Чем он тут занимается, когда не ругается со слугами? Лежит и смотрит в потолок? Потом она увидела на полу, у ножки кровати, веревку со множеством самых разных узлов и вздохнула с облегчением. Слава богам, парень нашел себе занятие, а то она уже начала опасаться за его рассудок.
Теперь можно взглянуть и на самого героя дня. Да, будь у меня замок, я бы тоже поискала другого наследника. Кожа бледно-серая, под глазами темные круги и взгляд потухший. Хорошо понимаю Кервальса.
— Ну так что тебе тут надо? — спросил Керви, сощурив глаза. — Кто ты вообще такая?
— Я — жрица Тишины, из Кларетты. В гости вот к вам приехала. Я хочу спросить…
— То-то я и смотрю, на шлюху ты, вроде, не похожа, — резко оборвал ее Керви. — Шлюхи обычно помоложе и попригоже. А тебе самой, небось, приплачивать приходится, чтобы на тебя кто-нибудь залез. Жрица Тишины, говоришь? Ну и вали отсюда по-тихому! К отцу небось шла денег поклянчить да заблудилась?
— Пожалуйста, не шуми, — спокойно сказала Ксанта, — чем быстрее ты дашь мне сказать все, что я хочу, тем быстрее я уйду.
— Ах, так ты ко мне? Смотри-ка, сколько вас тут набилось, даже мне немного благодати досталось. Ну, говори да проваливай. Душу мою пришла спасать?
— Скорее, тело, — усмехнулась жрица. — У тебя что сильнее болит — голова или спина?
Керви не ответил. Он откинулся на кровати и впервые внимательно посмотрел на Ксанту. Он по-прежнему щурился и хмурил брови, какв будто даже тусклый свет масляной лампы был для него невыносим, но Ксанта знала, что он теперь готов видеть и слышать. Его гнев, как порыв ветра, утих за мгновение, и такая тишина тоже очень нравилась Ксанте.
— Ну, так что же? — спросила она еще раз. — Голова, спина или шея?
— Голова, — ответил Керви. — Спина тоже, но голова сильнее.
— Покажи, где.
— Здесь.
Он положил руку на правую сторону затылка, потом скользнул вниз, по шее, по плечу.
— Тебя ударили по голове? Сзади? Он кивнул.
— Ладно. Снимай рубашку, ложись на живот. Хотя нет, постой! Штаны тоже снимай.
— Может, ты все-таки шлюха? — поинтересовался Керви. Ксанта хмыкнула:
— Мечтай дальше! Шлюхи будут потом.
Как она и предполагала, все его спина бугрилась сведенными где болью, а где обидой мускулами. Не мудрено, что он на всех огрызался. От такой боли и голубь озвереет. Вздохнув, Ксанта подула на ладони и принялась приводить спину в порядок.
— За один раз я тебе, конечно, ничего толком не сниму, — объяснила она Керви. — Когда мы отсюда уедем, пошлешь кого-нибудь в Кларету, в Храм Тишины. Я дам брусничный лист, пусть твоя Клота заваривает. Вкус гадкий, но лишние соки он от головы оттянет. Еще дам валериану, липу, мяту и зверобой, тоже можно пить, а можно в мешочек и под подушку класть, для хорошего сна. Еще есть масло лаванды и розмарина. Тоже можно капать в изголовье, можно виски натирать при боли. И горячее полотенце сюда, на затылок. Ну, это ты и сам можешь. Да, на кровать под перину нужно большую ровную доску. Чтобы спать на твердом.
Немного разобравшись с затылком и плечами, Ксанта пересела в ноги, подвела ладонь под колено и нажала на связки. Керви аж скрипнул зубами, но не запротестовал. Ксанта осторожно разминает мышцы голеней и стоп, снимая защитные зажимы, затем берется за руки и снова возвращается к спине.
Керви помалкивает, но Ксанта и не ждет ответа. Она прекрасно понимает, что для парня все происходящее по-настоящему серьезно, и, может быть, даже трагично, но не может удержать внутренний смех. Вся эта кутерьма ужасно смешна. Один юный господин не поладил с девушкой, через сто лет другой поладил слишком хорошо. Кошмар, мечи наголо, окна заложены, виновники наказаны. Нашли из-за чего огород городить. Не видели они настоящей войны, вот и охота мечом помахать. И этот страдалец битый тоже хорош! Подумаешь беда — не дали в папином кресле посидеть! В дне пути отсюда — славный торговый город Кла-ретта, где можно жить безбедно, приложив минимум усилий. Поухаживай вон за Дариссой, устройся Храм охранять от всяких там воронов Атли — и Храму почет, и тебе, а делать ничего не надо, только ходить с важным видом, звенеть красивой амуницией да отдавать команды таким же, как ты, представительным оболтусам.