Стараясь не стучать огромными ботинками, которые так и норовили свалиться с ноги, Динка добралась до последнего этажа, а потом по узкой железной лестнице вскарабкалась к чердачному люку. Но чуда не произошло — чердак был накрепко заперт. Динка напрасно дергала стальную дверцу. Проклятый ботинок упал-таки вниз с каким-то неправдоподобным грохотом. Динка даже зажмурилась и зачем-то втянула голову в плечи.
Дом еще спал. В подъезде было так тихо, что отчетливо становились слышны все звуки. Динка слезла с железной лестницы и замерла, потому что внизу, на Антоновом этаже, вновь зашумел лифт. Кабина шла вверх.
Динка метнулась к площадке и дернула дверь, ведущую в общий коридор. Она даже не надеялась на успех: обычно в таких домах выходящую к лифту общую дверь держат на запоре. А тут она вдруг легко подалась. Видимо, на последнем этаже у жильцов притупилось чувство безопасности.
Динка скользнула в общий коридор и захлопнула за собой дверь. Потом наугад подскочила к одной из дверей и нажала кнопку звонка.
В сонной тишине он прозвучал оглушительно.
Через несколько томительно долгих минут за дверью раздалось шарканье, и хриплый ото сна женский голос спросил:
— Кто там?
— Откройте, пожалуйста, — жалобно попросила Динка. — Это я, Маша, ваша соседка.
— Какая Маша? — недоуменно поинтересовалась женщина, но дверь все же приоткрыла.
— Маша, с пятого… — шмыгнула носом Динка. — Я еще с собачкой гуляю…
Она твердо знала, что в высотках, особенно в новых, соседи плохо знают друг друга, а если кого и запоминают, то собачников, которые вечно крутятся во дворе.
— С собачкой? — Дверь приоткрылась шире. — Это у вас доберман или догиня?
— Догиня, Альма… — Динка всхлипнула еще жалобнее. — Вы простите… У меня муж… Ну мы поругались… Он меня ударил…
Женщина сочувственно посмотрела на Динку. То, что она стояла голая, в мужских ботинках и мужском плаще, вызывало доверие к ее словам.
— Вы простите… Я очень замерзла… А домой идти боюсь… Но не в этом дело… Можно от вас позвонить?
— Надо вызвать милицию. — Женщина решительно распахнула дверь и кивнула Динке: — Проходите. Это безобразие!
— Спасибо…
Динка юркнула в спасительную квартиру, а лифт остановился на последней площадке.
Приютившая ее соседка оказалась дамой внушительных размеров. Она стояла посреди холла в халате поверх ночной рубашки.
— Какой подлец! — Она возмущенно накручивала диск телефона. — Сейчас мы его прищучим! Будет знать, негодяй!
Динка кивала, ее била крупная дрожь.
— Алло! Милиция! — закричала дама. — Срочно выезжайте по адресу Новосущевский, 12. Разбойное нападение! — Она повернулась к Динке и спросила: — Какая квартира?
— Сорок, — наобум ляпнула Динка.
— В сороковой квартире. Кто вызывает? Соседка. Из шестьдесят второй. Иванова В. И. Да побыстрее, знаю я ваше «сейчас»… И будьте добры, вашу фамилию. Да, я хочу знать, кто принял вызов, — строго сказала она и повесила трубку.
— Приедут? — с надеждой спросила Динка.
— Как штык, — заверила ее мадам Иванова. — Может, хотите чаю? Вы вся дрожите.
— Спасибо, не откажусь.
Динка прошла на кухню и выглянула в окно. Джип все еще стоял у подъезда, один из братков топтался рядом.
Дама сноровисто передвигалась по небольшой кухне, на удивление умудряясь не задеть ни один угол. Она заварила чай, достала из шкафа варенье, мед, сгущенку, а из резной деревянной хлебницы сушки, булочки и кусок коврижки.
— И часто он так? — сочувственно спросила соседка.
— Да нет, — пожала плечами Динка. — Когда сильно выпьет.
— Он что же, пьет? — заинтересовалась соседка.
— Нет, что вы! — испугалась Динка. — Мы из гостей вернулись, а он там меня приревновал. — Она смущенно потупилась.
— Понятно, — неодобрительно протянула дама. — Значит, вы, милочка, дали повод.
— Ей-богу, нет! — заверила Динка. — Если честно, то это он мою подружку под столом за коленку хватал. Я сама видела! Представляете?! Такой подлец!
— Ясно, — кивнула дама. — Лучший способ защиты — нападение. Старо как мир. Мой вам совет, голубушка, вы сдайте его на пятнадцать суток, не жалейте. Пусть посидит на баланде, пометет улицы, а в следующий раз подумает, прежде чем кулаки в ход пускать.
— Да, — решительно кивнула Динка. — Так и сделаю. Мое терпение кончилось. А то я скрываю, а все думают, что он такой положительный…