Полтораста человек наверху, над ним, еще спокойно смотрят в иллюминатор на игрушечные пригороды Парижа…
В голове почему-то навязчиво вертелась одна строфа из старой, слышанной в раннем детстве песни:
Нет, они рухнут не на город, они мужественно доползут до отведенной им полосы и грохнутся под завывание авариек и «скорой помощи». Только от этого не легче.
Так, только без паники. Надо взять себя в руки. Посмотрим еще раз. Внимательно. Бывает, что не замечаешь того, что очевидно.
Смущало то, что на табло не было сигналов о неисправности. Он просто не знал, что искать.
Первое, что приходило на ум, — вышла из строя гидравлика, из-за этого могло заклинить створку. Но в кабине на схеме не было сигналов о сбое в гидросистеме.
По тому, как пол ушел из-под ног, Сашка понял, что ребята направили самолет в пике. Правильно, может, эта сволочь от перегрузки выскочит.
Он за что-то уцепился, зажмурился, ожидая, пока лайнер вернется в горизонтальное положение. Каждую секунду он ждал, что сейчас под ногами, внизу, громыхнут раскрывающиеся створки и произойдет выброс шасси.
Нет. Лайнер выровнялся. Пилоты оставили свои попытки.
И тут он увидел… Конечно, все так, как и предполагал…
Не то от ветхости и износа, не то из-за небрежности рабочих во время последней профилактики, но контрящая проволока на одном из узлов гидропровода ослабла. От вибрации во время полета слетела с резьбы фиксирующая гайка, и сквозь крохотное отверстие под давлением вытекла вся гидрожидкость.
Он провел рукой по месту изгиба трубопровода. Алюминиевая трубка была влажной. Но самой жидкости не было видно, она стекла ниже, на следующий уровень…
Ну вот и все. Надежды больше не осталось. Они не смогут выпустить шасси.
Костя молча выслушал Сашкин доклад.
— Значит, пробой гидропровода? — уточнил он.
Елисеев повернул кресло и тоже молчал, глядя на бортинженера.
— Амбец, — подытожил он. — Будем падать на брюхо.
— Садиться, — резко оборвал его Костя.
— Как прикажешь, командир, — развел руками Елисеев. — По мне, что в лоб, что по лбу.
— А почему приборы не показали пробой? — спросил Костя.
— Хрен его знает! — Сашка пощелкал тумблерами. — Значит, и в системе сигнализации сбой. Бывает…
— Раз в сто лет, — буркнул Елисеев.
— Я, что ли, его пробил?! — огрызнулся Сашка.
— Ты, щенок, обязан был машину принять, всю контровку лично проверить! — оборвал его Елисеев.
— Запроси возможность посадки на пену, — велел Костя радисту.
Игорь Игоревич удивленно посмотрел на него:
— У нас предельный посадочный вес. Нам не поможет пена.
— Запроси. И скажи, что, пока они готовятся, мы будем делать круги. Надо сжечь топливо.
— Девять тонн в час, — скептически скривил губы Елисеев. — Сколько кружить собираешься, командир? Часа четыре или пять?
— Сколько надо.
Игорь Игоревич склонился над аппаратурой:
— Сто двенадцать — шесть — два вызывает КДП. Просим посадку на пену. Ждем указаний.
— Сто двенадцать — шесть — два, — отозвался руководитель полетов. — Мы готовим для вас пожарные машины. Сообщите, сколько осталось топлива?
Лайнер выровнялся и начал плавно заворачивать над аэродромом новый круг.
Пассажиры перестали паниковать, но все равно напряженно поглядывали в окна.
— Могу предложить вам прохладительные напитки, — громко объявила Динка.
Она двинулась с тележкой по проходу, и это возымело успокаивающее действие. Все на секунду отвлеклись от происходящего за окном, переключили внимание на нее, сосредоточились на насущных потребностях организма. После перегрузок во рту пересохло, и стаканчик колы или минералки был как нельзя кстати.
Динка раздавала воду, а сама смотрела, не нужна ли кому медицинская помощь.
Бабушке из пятого ряда стало плохо с сердцем. Динка накапала ей корвалол. Отечному мужчине дала нитроглицерин. Девочка лет пяти от перегрузок потеряла сознание, и ей понадобился нашатырь.
Работы невпроворот, а Танька дурью мается. Ревет как маленькая, напрочь отказывается встать на ноги. У Динки не было времени с ней возиться, она так и оставила ее сидящей на полу в закутке.
Когда она вернулась из салона, Танька сидела в той же позе.
Дина намочила ватку нашатырем и сунула ей под нос. Танька резко дернулась, чихнула и крепко ухватила Динку за лацканы жакета: