А самое смешное, не появись Папа в том самом лесочке, Динка Лебедева с чистой совестью пошла бы отдавать за него свой голос и своими руками помогла бы вскарабкаться к власти.
Борис Федорович Ларионов числился председателем крупного благотворительного фонда под скромным названием «За мир и гуманизм». А где-то она это уже слышала… Причем совсем недавно…
Динка бросилась к телефону и набрала номер.
— Анжелика! Это Дина. Я спешу, золотко. Ты мне скажи, твой благоверный где работает? В фонде? А в каком? «За мир и гуманизм»? Кажется? Да просто так, у меня там знакомый объявился. С удовольствием! И прямо сейчас! — Она бросила трубку и повернулась к Косте: — Собирайся! Мы едем в гости.
Костя только расслабился в мягком кресле, выпил кофе и, поглядывая на сгущающиеся за окном сумерки, думал, как продлить свой визит подольше, чтобы стало слишком поздно возвращаться домой.
— Зачем? — недовольно спросил он.
Но Динка уже металась по квартире, собираясь к подруге.
…До загородного коттеджа Анжелики они добрались, когда уже совсем стемнело. Зимний вечер плавно перешел в ночь. За высокими заборами с пущенной поверху колючей проволокой едва виднелись освещенные верхние этажи роскошных вилл.
— Куда это мы попали? — изумленно оглядывался Костя. — Ты к кому меня привезла?
— К подруге, — невозмутимо отвечала Динка.
— А она кто?
— Домохозяйка.
Динка остановилась рядом с будкой охранника и нажала на кнопку звонка. Из окошка выглянул добрый молодец в пятнистом камуфляже.
— Мы к Анжелике, — сказала Динка.
Добрый молодец щелкнул кнопками на пульте, и Костя заметил, что наверху застрекотала видеокамера.
— Открой, это ко мне, — послышался из радиодинамика женский голос.
Тяжелые ворота отъехали в сторону, Костя шагнул на мощеную дорожку, обрамленную заснеженными кустами, глянул на открывшийся взору трехэтажный замок и восхищенно присвистнул…
Анжелика и вправду тосковала в своей глуши и к приезду дорогих гостей расстаралась, следуя русской поговорке: что есть в печи, все на стол мечи. И стол этот ломился от обилия яств, что было весьма кстати, потому что у Динки дома, как обычно, шаром покати.
Олежек уже вернулся с работы и томился у камина в ожидании ужина. Анжелика не позволяла ему сесть за стол до Динкиного приезда.
— Ну наконец-то! — воскликнул он, усаживаясь во главе стола. — Я уже слюной истек.
Он абсолютно не обращал внимания на то, что жена с порога принялась кокетничать с гостем. Зато Динка даже немного приревновала.
— Хоть на мужика посмотреть! — притворно вздыхала Анжелика. — Я ведь, кроме охраны, никого не вижу. Дин, он меня стережет, словно персидскую княжну! Даже по магазинам я должна с каким-то тупым лбом таскаться. А люди думают, что это у меня вкус такой! Просто стыд!
— Не нравится, не таскайся, — флегматично заметил Олег.
Динка едва дождалась окончания ужина, ей не терпелось пристать к Олегу с расспросами, а Анжелика все болтала, обретя долгожданных слушателей. Наконец в столовой появилась пожилая молчаливая женщина и принялась убирать со стола, а Олег достал коньяк и сигары.
Динка поставила бокал.
— Ничего, если я украду твоего супруга на пару минуток? — подмигнула Динка подруге.
— А Костика мне оставишь?
— Только в качестве залога.
— Залог принимается, — улыбнулась Анжелика. — Мне кажется, ты прогадала, подруга. Мой муж ужасно скучный тип.
И она с удовольствием подхватила под руку Костю.
Олег с Динкой вышли на застекленную веранду. Впрочем, это Олег скромно именовал верандой огромный зимний сад, в котором цвели диковинные экзотические растения, топорщили веерообразные кроны пальмы и порхали настоящие птички.
С коньяком и сигаретами они устроились на деревянной скамье у стеклянной стены, за которой в темноте смутно белели сугробы.
— У меня такое ощущение, что мы плывем на «Титанике», — поежилась Динка.
Олег отхлебнул коньяк, пристально посмотрел на нее и усмехнулся:
— Напрасно. Мы здесь, скорее, на том самом айсберге. Причем на подводной части.
— Почему? — удивилась Динка.
— Ты что-то хотела спросить без лишних ушей? — напомнил Олег.
— Да. Ты знаешь такого Бориса Федоровича Ларионова?
— Знаю, — кивнул Олег. — А что?
Динка сделала несколько глубоких затяжек.
— Ваш фонд занимается благотворительностью?
— Да.
— Тогда передай Ларионову, что в 20-й больнице лежит Наталья Михайловна Симакова. Та самая, что выпала из окна, он поймет. Пусть отправит ее на лечение в лучшую клинику, понял?