— Спасибо. Кстати, я как раз хотел попросить у вас руки вашей дочери.
— Ты что?! — Динка попыталась отнять трубку. — Шуточки у тебя!
— А я не шучу, — повернулся к ней Костя.
— А ты меня спросил?
— Такие вопросы решаются по старшинству. — Он отстранил Динку, удерживая ее на расстоянии одной рукой, а сам продолжал диалог с ее мамой: — Конечно, Дина помнит о юбилее. Мы непременно придем. Да, и тогда же объявим о помолвке…
Динка села в кресло и ошалело уставилась на Костю:
— Ты что несешь? Как я это, по-твоему, должна расхлебывать?!
— Ну конечно! — горячо заверял Костя ее маму. — Я ее очень люблю! И это чувство у нас взаимно!
— Все, — сказала Динка. — Хватит.
Она потянулась и быстро нажала клавишу отбоя, прервав разговор.
Костя огорченно повертел в руках трубку и положил на аппарат.
— Ну вот, а мы только нашли общий язык…
— Что ты юродствуешь?! — взорвалась Динка. — Ты мою маму не знаешь! Сейчас об этом счастливом событии будет знать пол-Москвы! Как ты предлагаешь мне выкручиваться?!
— А зачем? — повернулся к ней Костя. — Мы ведь и вправду можем пожениться.
— С какой радости? — оторопела Динка.
— Просто потому, что мы любим друг друга, — заявил Костя.
— Кто тебе сказал, что я тебя люблю?!
— Пока никто. — Он осторожно притянул ее к себе и обнял, заглянув в глаза. — Но я могу подождать еще… пару минут.
Нет, Динка не могла противиться этому поцелую. Он ей был просто необходим. Разум отказывался верить его словам, а губы послушно соглашались с теми доводами, которые приводили его губы.
А доводы были вполне весомые — так страстно и нежно Динку еще никто не целовал.
Костя проснулся среди ночи, протянул руку… и не обнаружил рядом Динку. Он испуганно вскочил. Из-за плотно прикрытой кухонной двери в комнату просачивался слабый, приглушенный свет. Там кто-то был, слышалась какая-то слабая возня.
Костя на цыпочках подкрался к двери, рывком распахнул ее и замер на пороге.
Динка повернулась к нему и вздрогнула от неожиданности.
Над столом горело бра, а на столе поверх старенького покрывала была разложена Костина белая форменная рубашка. Только что постиранная, еще влажная. Динка досушивала ее утюгом.
— Я проснулся, а тебя нет… — виновато потупился Костя.
Динка смущенно улыбнулась:
— Я вспомнила… Тебе же сегодня на комиссию. А рубашка грязная была.
Костя подошел и обнял ее сзади, прижал к себе. Динка потерлась щекой о его щеку.
— Ты знаешь, что мне предсказала Инна Аполлинарьевна? — шепнул ей Костя.
— М-м? — мурлыкнула Динка.
— Она мне сказала, что в моем экипаже есть девушка по имени Дина. И цена ей миллион баксов.
— Твоя бабушка была абсолютно права, — кивнула Динка.
— Нет! — счастливо засмеялся Костя. — Она ошиблась! Ты гораздо дороже!
Сколько ни всматривайся в бесконечную голубизну неба, никогда не разглядишь с земли летящий там, выше облаков, совсем рядом с солнцем, такой маленький по сравнению с бескрайним простором самолетик.
Он кажется только крохотной точкой на радарах аэропортовских КДП, малой песчинкой в пугающей вышине.
Но там идет жизнь, такая же, как и на земле. Сидят в креслах пассажиры, едят, пьют, читают, разговаривают, думают о своем, о земном. Улыбчивые стюардессы разносят обед, экипаж следит за приборами…
Все так буднично — и так необычно. Ведь вы не на земле. Вы летите по воздуху. Гигантская стальная птица несет вас в своем чреве…
Но Динке некогда было думать о несопоставимости земли и неба, она торопливо разогревала обед для экипажа. Необычный обед — настоящие сибирские пельмени. Вчера они все вместе целый вечер лепили их под чутким руководством Евлампии.
Это Косте вместо осточертевшей уже курицы — Динка щедро выложила ему в тарелку целую горку маленьких, пухлых, аппетитных пельмешек, которые сами проскальзывали в горло, да еще прибавила к ним несколько бутербродов с ветчиной и беконом.
Костя, оказывается, такой обжора! А с виду худенький, никогда не подумаешь… Он смеется, что у него много сил уходит на Динку.
— Динуль, готово? — спросил он из кабины по громкой связи.
— Несу.
Динка подхватила сразу несколько подносов с обедами, да еще тарелку бутербродов, даже дверь смогла открыть с трудом.
— Кормилица ты наша! — восторженно приветствовал ее Костя.
— Приятного аппетита, мой командир. — Она нагнулась и поцеловала его в щеку.
Он открыл крышку подноса и с наслаждением втянул носом аромат.