К удивлению всех, я не выехала в этом встречном потоке с аэродрома. И не стала спасаться с него, через машины. А помчалась дальше, резко устремившись туда, где были высокие деревья. И отпустила газ.
На всей страшной скорости машина неслышно вылетела на аллею, где стоял вертолет, а перед ним куча бритоголовых людей человек в сорок, окружавших словно почетной плотной стеной какого-то человека, говорившего по телефону. Мне почему-то издалека показалось, что он всем тут командует.
- Оборонную гранату в центр кучи! – коротко выплюнула я сразу, не сомневаясь, что после танков они сработают мгновенно.
Успели даже больше, чем я хотела.
В центр толпы полетело сразу несколько гранат – я не учла, насколько быстра боевая группа профессионалов белобрысого.
Осколки еще только разлетелись, а я уже, мгновенно развернувшись на месте там, где меня не могли достать осколки, затормозила машину напротив бывшей толпы. Добивая выживших из пулемета в окно машины. Собственно, именно на разлет осколков и ушло время поворота.
Я не учла, что у меня в машине профессионалы. Я даже понять не смогла, когда они вырвались из машины и ворвались в вертолет.
Двое бойцов мгновенно перенесли сумки, дипломат в вертолет.
Я же с белобрысым, который был со мной, как кавалер, медленно пошла к вертолету. И по дороге, мгновенно нагнувшись, попыталась вынуть из рук того самого человека, который стоял в центре и командовал, какой-то странный телефон. Но, даже мертвый, он в него вцепился. Я прострелила в раздражении трупу голову, выпустив очередь. Мне показалось, что он дернулся. Белобрысый, качая головой, осторожно помог мне расцепить его пальцы и присвистнул.
- Такие аппараты есть только у нескольких самых-самых лиц в государстве... Это государственная тайна... Их нельзя подслушать...
- Смотри, – я задрала рубаху на окружающих его, показывая татуировки. – Мне казалось, что он управлял всем этим быдлом на аэродроме...
- Я что, тебя обвиняю? – удивился тот. – Наоборот, мне непонятно, как телефон попал к нему... С остальным все ясно. Я сам сообразил, что у него управление ситуацией...
- В его кресте что-то белеет, – покаянно сказала я. – Я раздробила его пулей.
Саня, бывшая сейчас в тоненьких перчатках и услышавшая наш разговор, мгновенно задрала рубаху у этого человека, и показала нам почти невидимую стершуюся татуировку авторитета.
Надломив крест, она ловко вытащила из отверстия рулончик бумаги.
- Оставь сам крест... – быстро сказала я, осторожно достав блокнотик.
- Нет проблем... – улыбнулась Саня. И даже заправила ему рубашку.
- Дай мне перчатки... – попросила я. У меня был блокнотик, в котором листики были абсолютно так же тонки и почти такого же формата, как в рулончике...
- Нет проблем... – сказала Саня.
Я же незаметно скручивала в перчатках два листика из своего блокнота, так чтоб никто не видел. Они были абсолютно такие же, из тонкой бумаги, как и в кресте. Этот блокнот достался мне от старого Ивана в детстве. Маленький негритенок моих африканских нанимателей исписал как-то мой блокнот цифирью. Там не было моих отпечатков пальцев. И теперь я должна была подменить ими тот листик, который уже подменила Саня, когда поменяла тот рулончик, который вынула из креста, и положила в свой нагрудный карман. А потом быстро скрутила рулончик из подручного материала, когда я отвернулась, и вложила в карман, а рулончик переложила себе в волосы.
- Погляди оружие, и боеприпасы... – сказала я ей. Мгновенно незаметно вкладывая один из листиков в разбитый крест под предлогом того, что достала пистолет с глушителем и сделала контрольные выстрелы в головы подозрительным людям и три в кусты, где кто-то рухнул и вывалился наружу, и получил контрольный в голову.
А потом так же незаметно подменила спрятанный рулончик у Сани, столкнувшись с ней головами. Со всей своей реакцией, так что никто не заподозрил бы.
За нами напряженно наблюдали из вертолета.
У меня все внутри дрожало. Они не должны были заподозрить, что я прикасалась к бумажке.
Кто-то мог бы подумать, что я веду себя как сумасшедшая. Зачем мне менять этот листок!? По двум причинам. Потому что тот главный рулончик в кармане у Сани был из мусора из моего кармана. И надо было срочно его изъять.
Просто я изъяла и подменила бумагу из креста, еще когда в злости выстрелила ему в голову. И специально разбила при этом пулей крест. И подозревала, что белобрысый теперь заподозрил это.
Это во-первых... Такое путанное объяснение, из-за которого меня бы заподозрили в сумасшествии.
А во-вторых... Во-вторых, этот крест я знала. Вот почему я не хотела об этом говорить. Знала откуда-то, неизвестно откуда из самой глубины. И ничего сейчас не понимала. Знала, что на его сторонах были цифры 38-55, знала и две недостающие цифры, которые вбили в меня когда-то намертво, как и то, что я должна была сделать в любом случае. Это просто всплыло в памяти из непонятно какого прошлого, и я ничего, ничего не понимала.