- Русский спецназ! – восторженно заорали дети с горящими восхищенными глазами, глядя на меня в конце салона, когда я выщелкивала там обоймы, и мгновенным цепким жестоким взглядом еще раз обшаривала салон и навскидку стреляла. Дети сами помогли мне выявить бандитов. Один из спрятавшихся попробовал заслониться ребенком, но это было последнее, что он подумал – я убила точно и безжалостно еще до того, как он поднял пистолет к его виску. Мне было стыдно от этого безумного, восторженного огня и полного доверия детей, светившихся в их глазах.
И тут дети заорали все вместе, шатнувшись к окнам:
- Человек на крыле!
Мгновенно вскинув пистолет и взглянув в окно, я заметила, что на крыле поперек каким-то образов удерживался мой пассажир. Я не думала – я вскрыла запасной выход и кинула ему веревку террориста, которой хотели связывать детей, мгновенно, лишь только мой взгляд упал на инструкцию у окна, как открывать запасной выход. Другой конец веревки я захлестнула вокруг ножки кресла.
Странно, он обвернул и завязал веревку вокруг себя довольно быстро. И был быстро втянут в самолет...
Непонятно как он там на крыле оказался. Еще и живым. Он сам не мог этого вспомнить. Но я увидела у него под разодранной одеждой бронежилет.
Он обматерил меня.
И заорал детям пристегнуться.
А я, смотря на менявшийся пейзаж, вдруг поняла, что самолет все еще на полном ходу, а в кабине никого нет. А с той стороны стремительно приближается трасса с машинами за забором. Мой доктор тоже туда посмотрел.
Мы как-то это мгновенно поняли с моим доктором. И дернули одновременно в кабину как два идиота с одновременным криком. Я даже не помню, как мы драли к кабине – это было нечто безумное. Я помню только, как рванула рукоять управления на себя. И разогнанный самолет взмыл в самый последний момент, чуть не коснувшись своими шасси забора.
Я же облегченно упала в руки своего подопечного, не выпустив летный руль из рук. Ветер хлестал нас в лицо, шлем где-то потерялся в самолете. Глаза слезились, я не видела, куда мы летим. Только и сумела реагировать, когда самолет прошел между двух домов, чудом сумев провести его между ними лишь благодаря точности моей руки. Я бросала самолет между домами, словно учась управлять им, а на самом деле просто не сообразив поднять его выше, и это был ад. Пока я прошла на бреющем между домов, я чуть не поседела. Меня спасла точность рук и сидение за симуляторами Принцессы. Это была страшная школа овладения самолетом, во время которой все в салоне орали, и никто другой которую бы не прошел. И даже я прошла ее только потому, что выжила в гонках на машине и на мотоцикле. Я просто чувствовала, куда эта телега полетит. В опасной ситуации я просто действовала автоматически. Не знаю, как я сумела найти аэродром в считанные минуты. Но я сделала это, потому что у меня было ужасное предубеждение, что наши войска просто собьют самолет с террористами, чтоб мы не сбили Кремль или Останкино, как в Америке. Они же не знали, кто там. А если узнали, что я, то это был полный конец. Его сбивали бы всеми ракетами отовсюду вместе. И я сумела на глаз найти слезящимися глазами аэродром. Но это было все, чего я научилась. Как его посадить и тормозить, я не имела не малейшего понятия. И потому стала курсировать над аэродромом, проходя то в одну, то в другую сторону на низкой высоте, и уворачиваясь от корпусов гостиниц и аэродромов. Прошло около трех минут.
Мой спутник, успокоившись, внимательно рассматривал панель управления. Я предложила жестом ему посадить самолет самому, но он категорически отказался. Наконец, он что-то щелкнул, и в машине завопило радио.
- Что происходит, там-тарам-тарам-тарам!?!!! – заорал белобрысый по радио яростным и злобным голосом. Мне показалось, сквозь слезы. – Что вы делаете, террористы!
- Какие к черту террористы!!! – отчаянно закричала сквозь злые слезы я, перекрикивая шум. – Это я.
- Пуля!!!!!!! Что происходит? – уже облегченно заорал изо всей силы белобрысый с радостью. – Они захватили тебя?!
- Нет!!!! – заорала я.
- А что с террористами?
Я помолчала, думая.
- Летальный исход! – наконец, сказала я. И честно добавила, оглянувшись. – О нет! Какой ужас! Двое еще не умерли, и дети их пытают... – я в ужасе от увиденного чуть не выронила руль.
- Что ты делаешь? – заорал белобрысый, когда я в очередной раз увернулась от здания гостиницы. Самолет все разгонялся, ибо я не сумела найти, как уменьшить скорость, и мне приходилось изо всех сил делать это над аэродромом все быстрей и быстрей.