Но я даже не снизила скорости.
Мельком подняв глаза, я увидела, что посадку заходил странный американский самолет с какими-то знаками.
В машине завыли – мы неслись на забор. Смерть вырастала мгновенно. Даже остановиться возможности не было.
На лице у меня не дрогнул ни один мускул.
На лицах стремительно разбегавшихся людей с баррикады читался безумный ужас. Что было на белых-белых лицах пассажиров сзади, я даже не могла представить.
Но только еще вжала педаль газа.
- Остановитесь!! – орал динамик на аэродроме как бешенный. – Не убивайтесь...
Никто не понимал, что происходит... Люди метались в истерике.
Забор вырос мгновенно.
Сто метров...
Я ухмыльнулась и дернула руль.
Пятьдесят метров.
Никто ничего не понимал, но солдаты, забаррикадировавшие машинами даже забор, стремительно разбегались.
Сорок метров.
У нас не было никакого выхода, ибо они закрыли машинами даже забор.
Время словно стало вообще. Стало вязким-вязким.
Тридцать метров.
Кто-то закричал в машине.
Никто не понял, зачем?
Двадцать пять метров – презрительно оскалившись, я бешено крутанула руль.
Дикий крик. Снова, как в детстве, разбегались красивые шары и я уже заранее видела, куда они попадут.
Презрительная улыбка не украшала мое маленькое личико.
Машина, направляемая моей твердой рукой, влетела на трапецию ямы, как на трамплин.
И точно выстрелила через забор, сумев перелететь его и не развалиться. Хорошо делают японцы!
Уже при приземлении я резко бросила машину влево, ибо кто-то все же открыл огонь вслед. Машина пошла юзом, но колеса выдержали при двойном ударе.
Из микрофона выли!!!
Но было поздно – я уже ушла на всей скорости навстречу к самолету, который уже коснулся колесами полосы.
Рупор матерился просто безбожно.
Да было уже все равно.
Я успевала к самолету первая.
Было видно, как далеко, далеко позади лихорадочно бегают маленькие солдатики. Кто-то бежал по аэродрому.
Прикинув тормозной путь и просмотрев выезды, я увидела точку, где самолет развернется и поедет к корпусам. Там уже стояли встречающие, лимузины и передвижной трап.
Я с визгом поставила джип рядом.
Они недоуменно дернулись, обернувшись.
Увидев, что они выхватывают оружие, я, холодно нажав кнопку открытия окна, равнодушно хотела скосить их из вскинутого ручника.
Но мою руку осторожно задержали сзади.
- Николай! – тихо сказал в окно наш пассажир ближайшему человеку.
- Вы? Где же вы были? – все мгновенно опустили оружие, как по приказу. Кто-то бросился к машине, открыли дверь.
Тот медленно и степенно вышел.
Я пожала плечами, глядя, как пациент вольно чувствует себя в этой обстановке и, похоже, всех знает лично. Бывают же чудеса – подумала я. Я вышла на всякий случай тоже. Саня, Оля – синхронно мгновенно вышли из других дверей, повторив действия.
Видя, что из машины появились странные люди с ручными пулеметами, те, там, вдруг насторожились и вскинули оружие.
Просто чудо, что мы друг друга не попрошивали.
- Успокойтесь, – быстро сказал тем наш странный пассажир. – Это бригада экстремального реагирования для щекотливых ситуаций. Перехватчик-командир, сотрудник для мозговорота и ее боец, как я понимаю.
- А по-моему, это Queen, – тихо протестующе сказал человек, в котором я угадала начальника охраны людей напротив.
Но наш пассажир не расслышал.
- Офицер, – подошел он ко мне. – Дайте мне ваши права!
- Какие права? – начала расстраиваться я. – Зачем?!
- Я хочу забрать их и сделать так, чтоб вам их больше их никогда в жизни не дали... – честно ответил он.
- Оля иди сюда, объясни мне, что это за права такие! – попросила я, чувствуя, что расплачусь или рассержусь.
- На меня она не действует! – предупредил пассажир.
Оскорбленная Оля споткнулась, и с нее слетели неудобные черные очки.
Все ахнули. Мужчины замерли.
- Она не знает, что такое права, она этого еще не учила... Сначала объясните, а потом спрашивайте! – разозлено сказала пассажиру Оля. – И не смейте издеваться над моей сестрой!!!
Мне стало так хорошо на сердце от этого слова “сестра”, что и не говори! Словно детство снова засияло всеми красками.
Там крякнули.