Американец очень спешил.
Я поглядела на дорогу – там, еще далеко, шли танки и БТР сплошной лавиной, и из дул маленьких танков то и дело вырывались языки пламени. Взрывы ложились все ближе, и вероятность того, что самолет разобьют при взлете, уже сейчас была велика.
- О Боже, они закрыли взлетную полосу, все погибло... – застонал пассажир.
- Он с вертикальным взлетом... – хладнокровно ответила я.
Я стояла и смотрела на танки абсолютно спокойно. Американец буквально взлетел на крыло, как укушенный.
– Проходите, пожалуйста! – обратился наш пассажир к американцу, показывая на большое сиденье за спиной пилота. – Я посижу на этом, маленьком... сиденье... Начинайте взлет!
Я глянула на часы – они погрузились за тридцать секунд.
Они оба обернулись на лавину. Было ясно, что если ее не остановить, то самолет никогда не взлетит, даже если ему надо лишь минуту.
- Офицер, – жестко обратился наш пассажир ко мне. – Обеспечьте наш взлет любой ценой! Эти люди вам в придачу!
Он кивнул на команду белобрысого и сказал это таким тоном, будто подписал нам смертный приговор. Но все же было в его словах нечто просительное.
Все знали, что нас попросили умереть.
Чтобы дать возможность взлететь этим людям.
Я видела по стоявшим внизу семерым спутникам белобрысого и других людей из охраны, что их лица белые, и они прекрасно все поняли.
Настроение было мрачное.
Я же мгновенно спрыгнула на землю.
- Вернете самолет!! – на мгновение обернувшись, дерзко крикнула я пассажиру. И отчаянно, дерзко засмеялась, тряхнув головой.
Пассажир вдруг понимающе улыбнулся и махнул рукой.
Я же захохотала и кинулась в машину.
- Саня, Оля, НЕТ! – крикнула я, видя, что они уже садятся в машину, наученные горьким опытом. – Оля, не садись, ты красивая, ты можешь выжить, тебя могут пощадить...
- Ну уж спасибо... – прошипела Оля, прыгая в машину. – Благодарю покорно...
В машину прыгнул еще какой-то молодой смущенный генерал, корреспондент.
- Куда эти противотанковые гранаты посунуть? – спросил он по хохлацки.
- Я тебе посуну... – пообещала я.
Все происходило одновременно.
- Что будем делать, Королева? – тихо спросил меня белобрысый, неслышно появившись возле окошка, пока я закрывала дверь и заводила машину. Он возник с таким же отрешенным лицом, как у меня. Оба хорошо понимали, на что шли. Он задержал меня лишь на мгновение. – Где нам закрыть грудью амбразуру?
Он шутил, но я видела, что он действительно собирается умереть.
- Танкисты среди вас есть? – холодно спросила я, заводя машину.
- Все мои умеют... – быстро ответил он.
Я ловила разговор по первым буквам, скорей угадывала слова в этой скорости разговора, разгоняя мотор.
- Я отвлеку на себя... Сделайте дымовую шашку в низине, или запалите покрышки под шумок перед лавиной... но это начало... Когда я дойду до самого конца лавины, и внимание всех будет отвлечено на меня, тогда пусть твои незаметно захватят танки с этого краю, и сделают, чтоб враги перестреляли друг друга. Они должны передраться ненадолго... Отвлечь внимание... Несколько выстрелов из пушек, и уходите...
Он непонятно как-то дернулся, но было уже поздно. Я сорвала и разогнала машину. Да уж, сегодня я развила умение разгонять ее до безумия.
Темная стрела джипа словно выстрелила навстречу лавине. Он не просто несся – летел им навстречу с безумной скоростью.
Я сознавала, что мне самое главное – это нужно отвлечь внимание и стрельбу на себя. Потому что отсюда сбить самолет на взлете, было раз плюнуть.
И мне это удалось. Наверное, они что-то слышали обо мне. Или же простой джип, идущий на бешеной скорости на танки, вызвал страх. От этого непонятного явления, от этого адского бесстрашия, когда безоружный джип устремился на танки, как я узнала потом, у них застыла кровь.
Было бы это понятное, хоть и страшное, установки “град” – они бы восприняли естественно. Но это уже было вне понимания, и потому убивало.
Они начали истерически стрелять по мне. Я же вытворяла с машиной что-то страшное. Машина просто извивалась между очередями и взрывами, и я даже сказать не могу, как я угадывала, что там пробел между взрывами и линиями очередей, и куда целит танк.
Я заложила серию мгновенных чудовищных поворотов, уходя от выстрелов.
В сущности, прошло не более десяти секунд с начала, лишь действий много. Времени на инструктаж не было.
- Жаль, что у меня не четыре руки... – вздохнула я, в ничтожное мгновение. – Нужно много бросать...
- А я на что? – как-то сразу поняла Саня. – Я играла в баскетбол...
- А я очень точно кидаю, я играла в кегли... – сказала Оля.
- Я военный! – сказал молодой генерал.
- Я чемпион в бросании шаров в лунки... – сказал корреспондент. Конечно, он сказал не так, но в той игре, где он выигрывал, надо было бросать.
Они все заговорили одновременно. И я сразу начала инструктаж, как и хотела.
- Я сейчас пройду между танками на триста километрах в час... – жестко сказала я. – Мы будем извиваться между ними, как на трассе, пройдя между каждым... Мы должны бросить по гранате под гусеницы, или куда там, каждого танка... – по слогам выдавила я инструкцию между поворотами.
Саня и генерал тут же начали говорить, куда бросать гранаты в танке, но я не слушала.
Все происходило очень быстро.
- Приготовится! – страшным тихим голосом сказала я. Я, приподнявшись, словно сфотографировала расположение танков и машин.
Они быстро разбирали гранаты.
Машина должна была войти между танками через мгновение.
- Оля, запомни, если чека выдернута, то граната взрывается, – ухмыльнулась я. – А то ты еще можешь ее оставить, если она вдруг выпадет на пол, махнув на нее рукой – мол, потом, подберешь! Окна!
И начался ад.