ривали в пятницу у костра? О! ****ь! Я же сам рассказывал ему о найденном червонце и о том, как Василий приходил ко мне требовать клад.... Неужели он тоже подумал, что я утаил монеты? И решил поискать их в палатке ещё раз?....» Чернышова подвинула сидящему в раздумьях Графу чистый лист бумаги: -Будем писать? -Что? - Юрич вздрогнул, отрываясь от размышлений. -Явку с повинной. Суд это учтёт. -Писать нечего. Всё что мог я уже рассказал предыдущему следователю. Я ничего не знаю про убийство. Был на турслёте. В субботу спал. Никуда не отлучался. -Это ваш нож? Юрич равнодушно скользнул взглядом: -Нет.... И никогда такого не было.... Нож он знал. Дед Василий не раз хвастался этой самоделкой, предлагая рыбакам, научить чистить рыбу. -Но, Вы понимаете, что все факты против Вас! - Чернышова смотрела в упор, немигающим взглядом змеи. -А какие факты? - рассмеялся Юрич, - Отпечатки пальцев, свидетели?! И, вообще, мне, наверное, адвокат положен? -Угу! У Вас есть? Звоните! - гаденько улыбнувшись, Надежда Геннадьевна развернула к нему допотопный телефон. Ах, своим ещё не обзавелись.... Ну, давайте, тогда подождём пока Вам назначат. Только учтите вот что! Пока мы беседуем без протокола.... А уже потом любое Ваше слово будет пришито к делу.... -Да уж.... Шить Вы умеете! - Граф почесал шов на животе. -Не «шить», а доказывать вину! -А вот мне, кажется, что Вы должны стараться найти виновного, а не валить с больной голову на здоровую! -Так все факты против Вас! -Да, какие факты?! - Юрич начал раздражаться. -Послушайте, Константин Юрьевич, - Чернышова пододвинула к себе лист бумаги, - Беседуя со следователем, приезжавшим к Вам в больницу, Вы отказались от возбуждения уголовного дела, сказав что разберётесь сами! В субботу, никто не может подтвердить наличие Вас на турслёте. У Вас были личные счёты с покойным? Как давно Вы знакомы? -Знаком-то я давно. Его оба берега Ики знают. Кажется, он на вокзале подрабатывает ещё.... Подрабатывал.... Вот и всё.... -И Вы с ним всегда ладили? -Да я с ним и не общался! -Как же не общались, когда Вы даже в одной бригаде нанимались дом разбирать? -И что? -Вот и интересно, «и что» там произошло. Я так думаю, что из-за бутылки поцапались? Или из-за денег? -Вообще не цапались! - Граф снова «ушел в себя»: «Прокурорский сказал, что деда ударили ножом в печень. Печень....» - Граф потрогал свой правый бок, - «...справа. Значит бил левша! Игорь правша! Это не мог быть он!» - он улыбнулся. -Хватит скалится! - следователь резко хлопнула ладонью по столу. Подпрыгнувший телефон глухо тренькнул. -Погода хорошая. Если есть что предъявить и основание для задержания - то задерживайте. Только не надо говорить, что мой отказ от возбуждения дела или то, что я знаком с убитым - это повод для моего обвинения. А больше Вы ещё ничего не предоставили. Погода хорошая. На речку бы сейчас..... -Да. Пока предъявить нечего. Я бы даже могла Вас выпустить под подписку. Но вынуждена отправить Вас в СИЗО. -То есть?! -Вы же БОМЖ! - глаза Чернышовой лихорадочно сверкали, - Куда Вам повестку слать, если Вы вдруг понадобитесь? Сейчас оформим бумаги и посидите, денечка три-четыре..... А там и свидетели и улики найдутся.... -Вы не имеете права! -Почему же! Это в Ваших же интересах! - Чернышова торжествовала. В её голосе сквозила неприкрытая радость, - А вдруг у Василия дружки? Захотят отомстить? - она привстала из-за стола и почти прошипела, - А потом я припомню тебе, как ты с дружками дурой меня перед всем управлением выставил. И нет в городе Синявина, чтобы тобой бомжарой заниматься! - она нажала кнопку, - Увести! - 19 - Друзья познаются в..... тюрьме? Железная дверь с лязгом захлопнулась за спиной. «Ох, и любит же наш народ спецэффекты!» - вздохнул Юрич и потер глаза, чтобы быстрее привыкли к полумраку камеры. Крохотная конура, в которой, однако уместились три двухэтажные кровати. На голых матрасах натянуты армейские одеяла. Порядком потертый, но чистый деревянный пол. Где-то под потолком, забранная частой железной решеткой, сиротливо теплилась слабая лампа дневного света. В углу деревянный ящик накрытый такой же деревянной крышкой. Окна взлетели куда-то под потолок и остановились там, пойманные в железные решётки. «Мило....» - грустно подумал Граф, - «Слава Богу, что я ещё один здесь.» Он подошёл к кровати и растянулся прямо поверх одеяла: «Что дальше? Дорога подскажет?! Привела.... В тупик.... И всё-таки, главный вопрос остается открытым - как дед Василий очутился в палатке? Кто её открыл? Ключи есть у сменщика, но он уже давно не появляется. Шеф? Шеф не приезжает в выходные и не привозит товар. Остается только моя связка и Игорь с ней..... Но! Игорь боксер, а с недавних пор ещё увлекся самбо. Он и нож, это совсем не вяжется!» - Граф еще раз ощупал свою чуть увеличенную печень, - «И бил ведь левша! А Игорь.... А Игорь? Хвастался, что одинаково работает обеими руками. Но то на ринге! И кулаками, опять же! Нет! Не складывается мозайка!» Дверь с грохотом распахнулась: -Там к тебе. Друзья, - конвойный полицейский, кажется, слегка улыбнулся, - Да, пошли уж, ещё отоспишься. Граф шёл по коридору мимо одинаковых дверей с закрытыми квадратными окошками и глазками. После третьей решетки, закончился серый цвет дверей и стен. Вполне обжитой коридор и даже со стульями. -Давай сюда! - полицейский открыл дверь, и втолкнул в неё Графа, оставшись снаружи. В комнатке стоял стол, несколько стульев, кушетка, чуть отодвинутая от стены. На кушетке сидел Виктор Павлович, у стола стоял Поручик, выкладывая из спортивной сумки разномастные свертки. За столом, сидел крепкий парень в штатском, который деловито снимал газеты и целлофановые пакеты, небрежно отбрасывая их в угол. -В стеклянных банках нельзя! Забирайте вашу картошку и котлеты! Вилку нельзя.... Вы бы еще нож принесли.... -А мы и принесли! - подал реплику Виктор Павлович. -Ну, и дураки! - без тени эмоций на лице прокомментировал сотрудник, - Водка? Не положено.... - он привычно сортировал принесённое в две кучи. -Газировка. Оставляем. Котлеты в тесте. Оставим. Носки, трусы.... - он ощупал пакет, потом вытряхнул его на стол. Убедившись, что среди шмоток не затаилась граната, сдвинул трусы к котлетам, - Журналы? - штатский быстро потряс, а затем пролистал издания. Уверив, что под обложками не скрывается базука, отправил журналы в общую кучу, - Всё? Витя и Поручик согласно закивали головами. -Товарищ.... Ээээ..... -Старший оперуполномоченный Сивков, - подсказал штатский. -Товарищ Сивков! Картошку жалко! Жена жарила. И котлеты опять же. Может он при Вас покушает? В этот момент Граф почувствовал, насколько он голоден. -А банки и вилку, мы, конечно же, заберём! Опер замешкался. -Если хотите и Вы присоединяйтесь! - Виктор Палыч сделал широкий жест, - Вы же не забудьте, он даже не подозреваемый, а всего лишь свидетель! На лице опера отразилось сомнение. Юрич явственно слышал, как в мозгах полицейского скрипят шестерёнки. -Ну.... Давайте.... Хотя, поймите меня правильно, порядок есть.... -Порядок! - подхватил Поручик. -Да.... И уж коль он только свидетель.... А я присутствую при свидании, то.... - он пошарил руками под столешницей и достал стопку, явно не новых, пластиковых стаканчиков. -Я за рулём! - категорически заявил Виктор Палыч. Граф впихивал в себя картошку, заедая её котлетами. Чокнувшись с Сивковым и Поручиком, он влил в себя водку, даже не почувствовав вкуса. -Не налегай особо! - предупредил Сивков, рассматривая остатки в бутылке, - Хорошие у тебя друзья! Не бросают. Правильно говорит пословица! Друзья познаются в тюрьме! - он добродушно икнул. -Палыч, - Юрич вытер руки обрывком газеты, - Ты в субботу после обеда видел Игоряшу? -Не помню.... Тебя видел, как ты дрых, высунув ноги из палатки. Я за протоколами к тебе лазил. -Сходи к следователю!!! - она уверяет, что я смотался с турслёта и убил человека! -Чему там было мотаться?! - ошарашено переспросил Палыч, - Ты с Лихомано, так нализался, что я думал не доживёшь до концерта. Поручик упаковывал пустые банки в пакет: -Я видел. Он в город собирался за водкой сгонять..... - 20 - Люди бывают разными. Очень разными. И если бы в мире не было плохих, то как бы хорошие чувствовали себя хорошими? Всё познается в сравнении. Граф двигался по коридору, прижимая к животу туго набитый пакет. В камере его ждало неприятное открытие. За время его отсутствия у него появился сосед. И если Теодор Нетте был «человек и пароход», то сидящий на нарах был скорее «человек и аэростат». Не толстый, но мощный, уверенный в себе, детина, растянулся на кровати и тихо сопел носом. От грохота дверей он открыл глаза: -О! Кто пожаловал! - поприветствовал он Графа, - Как звать-то тебя, отрок? -Юрич, - Граф поставил пакет на нары. -Будем знакомы, Боц! -Как? - переспросил Юрич. -Сергей. Лисов Сергей. «Боцман» - это кликуха. Мне ещё на службе в армии подвесили, - он добродушно захохотал, - За что сидишь-то? -Ни за что.... - уныло ответил Граф. -Правильно! Мы здесь все по ошибке! Меня вот по ошибке в соседнюю камеру посадили. Там пареньку Чернышова..... Не слыхал про такую? .... Пареньку дело шьет. Хотели, чтобы я с ним поговорил.... А в камере мой должничок оказался. Шнырь.... Ох, и опростоволосились же менты-пенты, - раскатистый смех снова заставил покачнуться стены. -У меня тоже Чернышова.... - грустно сказал Граф. -Не кисни! У меня уже суд был! Уже аппеляцию подали. Подавятся они мной! -Я смотрю, тебя порядком упаковали! - Серёга с уважением посмотрел на пакет. -Друзья.... -Друзья - это здорово! Значит хороший ты человек, если не родители, не девушка, а бра