У крайнего подъезда стоит машина, нагруженная мебелью. Пока я иду, парень и шофер снимают стол и несут его наверх. Женщина берет тюки и тут же ставит на землю. Должно быть, тяжело. Когда я подхожу к машине, женщина разгибается, и я вижу, что она беременна. Ей не больше двадцати двух, и у нее тоже рыжеватые волосы.
— Позвольте, я помогу вам.
— Ну что вы, спасибо, я сама.
Но я беру у нее тюк, прихватываю еще торшер, обмотанный старыми чулками, и иду к подъезду.
— Четвертый этаж! — кричит она.
На лестнице мы встречаемся с Генкой и шофером.
— Я помогу вам, можно? — обращаюсь я к Генке, внутренне удивляясь сам себе.
— Еще спрашиваешь! Да втроем мы в два счета разгрузимся.
Он прижимается к перилам, пропуская меня, и улыбается, как ребенок. Мне чудится в его лице что-то Санькино — то ли рот, то ли линия лба, — и он сразу становится мне симпатичным. Я поднимаюсь вверх по лестнице и чувствую, что утреннее напряжение отпускает меня, и я разряжаюсь, постепенно и плавно.
Когда я возвращаюсь на улицу, Люся сидит на желтом чемодане, а Генка уговаривает шофера: тот, оказывается, куда-то торопится.
— Слушай, Гена, — говорю я и чувствую, что это выходит у меня просто и именно так, как нужно. — Давай все вещи выгрузим на землю, и пусть он едет, а мы перетаскаем все наверх.
— Ну, ты человек, — радуется Генка, — Давай лапу. Как тебя?
— Володя. — Я протягиваю руку. У Генки теплая шершавая ладонь.
— Моя половина — Людмила, — провозглашает он. — Даже больше, чем половина.
Люся смеется. Я снимаю плащ и берет и лезу в кузов; шофер тоже влезает помогать нам. С машины видно, как закатывается солнце и бьются маленькие флажки на кранах.
Через полчаса шофер уехал. Мы с Генкой закурили, а Люся поднялась в квартиру и вышла на балкон.
— Ребята, как далеко видно! — кричала она нам. — И там какие-то озера.
— Озера? — удивился Генка.
— Это затопленные карьеры, — объяснил я. — Там когда-то брали глину на фарфоровый завод.
Мы стали таскать мебель.
— Недавно купили, — с гордостью сообщил Генка. — Стояла у Люсиной тетки. Мы ведь жили в разных общежитиях.
Пока мы работали, все время разговаривали, и мне казалось, что я давным-давно знаю этого славного парня с улыбкой, похожей на Санькину. Генка рассказал мне, что Люся учится в пединституте, а сам он карусельщик и теперь ему далеко будет ездить на работу. Я предложил ему перейти на наш завод, и мы тут же договорились, что на следующей неделе он приедет и позвонит мне в цех из проходной.
Когда все было перенесено, мы вышли на балкон курить. Панорама стройки казалась в сумерках фантастическим лесом, а направо холодно блестели два круглых озера, как будто на равнине валялось великанское пенсне.
— Ген! — крикнула из кухни Люся. — Накрывайте на стол!
Мы разобрали стулья и постелили на стол газеты. В комнате было еще холодно, и стены казались белыми экранами, на которых ничего не изображалось. Люся принесла чай, бутерброды и яичницу с сыром.
— Больше ничего нет, — виновато сказала она. — Генка, может, съездишь в магазин с Володей?
— Не надо, — запротестовал я. — Все отлично!
Мне хотелось сидеть, и сидеть, и слушать их веселые голоса. Люся не разделась и ходила по комнате в зеленом пальтишке, осторожно передвигаясь, как будто плавая в темнеющем воздухе.
— Рыжик, найди лампочку, — потребовала она. — Ничего не видно.
— А ты сядь и не бегай. Мы мимо рта не пронесем, а света еще не хочется. Жалко, выпить нечего, — добавил он. — Такой случай!
— Выпить успеется, — засмеялась Люся. — Приходите к нам в следующую субботу, Володя. Мы устроим маленькое новоселье.
— Ну, что вы, неудобно, — попробовал возразить я, правда, без особой настойчивости.
— Брось ты, неудобно, — возмутился Генка. — Шкафы таскать на горбе было удобнее, да? Нет уж, Володька, ты теперь у нас свой человек. Да, рыжая?
— Да, — сказала Люся. — Мы оба рыжие, вы заметили, Володя? И фамилия нам — Рыжовы. Смешно, правда?
— Смешно, — согласился я, — но хорошо.
Люся и Генка смеялись в темноте.
— Нам тоже кажется, что хорошо.
— Завтра вы, конечно, будете устраиваться. А вечером? — спросил вдруг я. — Поесть вам ведь все равно куда-то надо пойти.
— В столовую можно, здесь недалеко, мы проезжали.
— Знаете что, рыжие Рыжовы, первые новоселы этого дома: я приглашаю вас завтра в кафе. Автобус 79-й, остановка проспект Папанина, кафе «Мечта». Идет?
— Где уж мне теперь по кафе, — ответила Люся. — Ни одно платье не годится.
— Ну, это ерунда, — сказал Генка. — Пойдем, Люсь...
— Ладно, я подумаю.
Люся пошевелилась на стуле и стала разливать чай, нечаянно опрокинула чашку, засмеялась своей неловкости и спросила: