– Здесь поверните направо, – сказала она Шевцову и, когда машина въехала во двор, поблагодарила: – Спасибо.
– Не за что, – он повернулся к Полине и слегка улыбнулся. Улыбка придала его серьезному лицу открытость.
Когда он спит, какое у него лицо? Неважно.
– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы Отрадное получило помощь банка. И, конечно, очень хочется посмотреть, как решится вопрос с интерьером дворца.
– Вам предстоят непростые бои, – снова мягкая улыбка, и рука поправила очки. – И нам тоже.
Олег Шевцов, профессор истории, тебя кто-то ждет дома?
– Я в вас верю, – сказала Полина, открыв дверь автомобиля. – О решении правления обязательно сообщу. До свидания.
– До свидания.
А дома, походив по комнатам, посмотрев в окно, поправив шторы, Полина заварила себе чай и вспомнила, что обещала отправить образцы нового дизайна пластиковых карт. Она такая не одна, кто занимается делами по выходным. Вон начальник управления в рознице тоже по субботам занимается важным. Наверное, важнее в его жизни ничего нет. Хотя женат.
Полина так и представляла себе, как вокруг наворачивает круги недовольная жена, как дети просят поиграть, погулять, сводить их в цирк, но… новый дизайн карт нужен срочно! В субботу! До понедельника вопрос не терпит. Банк рухнет до понедельника, если файлы не будут получены, поэтому муж и отец очень занят.
Полина подошла к ноутбуку, нажала на кнопку. Карты так карты. Подождала, пока программное обеспечение загрузится, и начала искать нужный файл.
Может, Шевцова дома ждет только кошка. Или собака. Хотя собака вряд ли. С ней надо гулять, а профессор часто в разъездах. Впрочем… он вообще может жить с мамой. Тоже вариант. И мама выгуливает собаку, пока профессор что-то с азартом раскапывает на территории Отрадного.
Нет, он не похож на человека, который живет с мамой.
И куда делись файлы? А, вот они…
Полина открыла электронную почту и отправила обещанное начальнику управления розницы.
7
Когда выяснилось, что у Дана есть «Тройка», и он легко прошел в метро, Эжени картинно приподняла брови. Типа, ну надо же! Дан не менее картинно пожал плечами, потом взял девушку за руку, и они стали спускаться вниз по эскалатору.
Она ему нравилась. Нравилась так, как, возможно, не нравился никто. Первую школьную любовь в расчет не берем. Дана к Эжени необъяснимо тянуло, и он пропускал мимо ушей ее колкости и обидные слова. Нет, не потому что не было гордости или не задевало. Задевало, еще как! Но если ты решил завоевать такую девушку, то можно немного и потерпеть. А Дан решил ее завоевать.
Он в юности читал, что в приручении диких животных очень важно терпение.
Значит, надо запастись терпением.
– Вообще, я вполне могу одна добраться до дома, но если ты хочешь… – сказала Женя, когда за их спинами закрылись двери вагона.
– Хочу.
И глаза у нее под густыми ресницами жгучие. И вся она такая… резкая, порывистая… любопытная. Ведь поехала же с ним. Дан был уверен, что все у них получится.
А Эжени демонстративно вынула из куртки телефон и стала читать полученные за день сообщения – показывать свою независимость. Она смотрела в телефон, он смотрел на нее.
– Дыру прожжешь, – сказала Эжени, не отрываясь от экрана.
– Не бойся, я спец. Будешь в целости и сохранности.
Путь от метро до дома занял минут пять, зато теперь Дан знал, где она живет. Дом новый, многоэтажный, не в центре, но и не на окраине. Вполне себе хороший район.
Шли молча, вдыхали прохладный воздух, Женя все время поправляла за ухо выбившиеся волосы и, уже стоя перед подъездом, сказала:
– Наверное, я должна сказать тебе спасибо за поездку.
– Наверное, – он засунул руки в карманы джинсов.
– В общем, ладно, это было круто.
Ее лицо находилось совсем близко, хотелось взять его в ладони, как там, под лиственницей, и снова почувствовать вкус теплых губ.
Кажется, все было написано у него на лице, потому что Эжени вдруг покачала головой:
– Э, нет, ковбой, приглашения к себе не жди. У тебя завтра выходной, а мне работать.
– А если бы не работала?
– А если у меня кто-то есть?
– Не имеет значения. Ты мне отвечала, так что… либо у тебя никого нет, либо этот кто-то не так уж важен.
Дан, не вынимая рук из карманов, наклонился и все же поцеловал ее в мягкие теплые губы.
– Вот так, Эжени, – сказал на прощанье и, повернувшись, направился в сторону метро.