В истории Монгольской империи началась эпоха политических игр, наполненных драматизмом для одних и трагизмом для других. Субэдэй-багатур, являясь участником всего этого процесса, испытал и успехи, и неудачи, но неумолимо продвигал своего претендента, не считаясь ни с чем. Забегая вперед, следует сказать, что это свое последнее сугубо политическое противостояние он выиграл и Мункэ стал Великим кааном. Субэдэй выиграл, хотя к тому времени уже несколько лет как скончался. Много ли в мире найдется полководцев, которые сумели одержать верх над противником после своей смерти?
Накалу политических страстей, закрутивших свой водоворот во времена регентства Туракины и краткосрочного царствования Гуюка, могли бы позавидовать древние греки и римляне вместе взятые. Если в конце XII века Монголия бурлила, выплескивая из своей глубины «людей длинной воли», кинувшихся завоевывать вселенную, то полвека спустя она бурлила в обратном направлении — сыновья «пассионариев» делили эту вселенную. И хотя впереди были грандиозные победные походы против арабов и китайцев, еще предстояло возвышение династии Юань во всем ее блеске, та «заматьня», происходившая с 1242 по 1252 год, показала уязвимые точки государства, созданного Чингисханом.
Субэдэй-багатур являлся одним из самых значимых, но в то же время и скрытных участников той политической схватки, он был кукловодом, манипулирующим марионетками, оставаясь при этом в тени. Истинная роль Субэдэя выяснится позже, доказательством того, что за всей чехардой при дворе Великого каана стоял именно он, будут действия Урянхатая, перенявшего от отца его связи и функции и обеспечивавшего утверждение Мункэ на престоле. Но это произойдет лишь в 1251 году, а тогда, зимой 1243/44 годов, Субэдэй прибыл в Монголию и, изучив обстановку на месте, обнаружил, что Туракина произвела массовые перестановки в среде высокопоставленных чиновников. В первую очередь был отстранен от власти главный советник Угэдэя Елюй Чуцай, который скончался в 1243 году, находясь в опале. На месте канцлера по воле Туракины оказалась некая Фатима — скорее всего, персиянка по происхождению: наступило время, когда ключевую роль в управлении империей начали играть женщины. Так, жена Гуюка Огул-Каймыш, кстати меркитка, в этом дамском обществе обрела свою нишу, умудрившись после смерти мужа три года регентствовать. Все они — и Туракина, и Огул-Каймыш, и Фатима — представляли из себя активных противников дома Толуя, а следовательно, и Субэдэя, но у того в среде прекрасного пола был по-настоящему сильный союзник — Соркуктани, мать Мункэ, Хубилая и Хулагу, особенно ненавидевшая Огул-Каймыш, которую, впрочем, по ее приказу в 1252 году утопили. Все эти четыре женщины, каждая в свое время и по мере возможностей, в течение 10 лет управляли империей, творя суд и расправу, изгоняя одних и возвеличивая других. Туракина, скорее всего, была причастна к отравлению Ярослава Всеволодовича, а Огул-Каймыш благоволила его сыну Андрею. Можно однозначно утверждать, что время «бабьего царства» в Монголии было чрезмерно насыщено политическим противостоянием и бесконечными интригами, которым Клеопатра или Екатерина Медичи могли бы поучиться у своих «царственных сестер».
Представлял ли Субэдэй из себя «кавалера» в столь пестром женском обществе? Конечно, нет. Женщина для него была чем-то сродни добыче или награде за труды. Примером тому пожалованная Субэдэю в жены Угэдэем принцесса Тумегань, ну а при ритуалах и «политесу», заведенных к тому времени в Каракоруме, и поклоны, и ползание на коленках перед троном во время официальных приемов были делом обыденным и само собой разумеющимся. Несомненно, Туракина получала достаточную толику удовольствия, наблюдая с места регентши, как перед ней раскланивается главный враг ее рода, ее кровник[164].
Тем временем весной 1244 года Туракина и угэдэиды собрали курултай, «был сбор на реке Еджир»[165][Л 12, с. 233], однако выборы каана не состоялись, выражаясь современным языком, не собралось необходимого кворума. И немудрено — Бату отсутствовал, Тэмугэ-отчигин мутил воду, а Соркуктани и Субэдэй сделали все для того, чтобы оттянуть утверждение Гуюка. Туракина, используя свой немалый ресурс власти, адекватно восприняла ситуацию, которая медленно, но верно переходила под ее контроль, после того как вслед за Елюй Чуцаем многие высокопоставленные чиновники были удалены от двора — одни в ссылку, другие согласно заслугам зашиты в воловью шкуру, да в омут. Придворные, окружающие пустующий великокаанский трон, неуклонно пополнялись сторонниками и ставленниками регентши.
164
Не подлежит сомнению, что во время Великого западного похода Субэдэй, являясь его фактическим руководителем, свои приказы чингисидам отдавал склонив почтительно голову или заискивающе заглядывая в глаза.
165
Имеется ввиду р. Идэр, приток Селенги. См.: Золотая орда в источниках. Т. 3: Китайские и монгольские источники. С. 233.