Говоря о славе, которую стяжали казачьи полки в эпоху наполеоновских войн, равно как и полки башкирские, тептярские, калмыцкие, нельзя лишний раз не «пройтись» по императору Франции, в очередном сравнении его с Субэдэем. По этому поводу читаем у Э. Хара-Давана: «Если сопоставить великий заход в глубь неприятельского расположения армий Наполеона и армий не менее великого полководца Субедея, — пишет г. Анисимов, — то мы должны признать за последним значительно большую проницательность и больший руководительский гений. И тот и другой, ведя в разное время свои армии, были поставлены перед правильным разрешением вопросов тыла, связи и снабжения своих полчищ. Но только Наполеон не сумел справиться с этой задачей и погиб в снегах России, а Субедей разрешал ее во всех случаях оторванности на тысячу верст от сердцевины тыла» [7, с. 161].
Юлию Цезарю приписывают высказывание: «Война должна питать войну». Наполеон, наверняка знавший все о великом римлянине, так и не усвоил этого жестокого постулата, в отличие от Чингисхана, Субэдэя и других монгольских полководцев, которые абсолютно самостоятельно пришли к тому же, что и Цезарь [7, с. 162], и более чем успешно применяли эту аксиому практически. Особенно это касается войн в Китае, Средней Азии, Закавказье и Центральной Европе, в ходе которых при рассмотрении действий степной конницы создается впечатление, что она, подобно только еще грядущим терминаторам, не знала устали.
А ведь все начиналось с того, что «…Чингисхан с помощью Субэдея… приспособил охотничьи стратегии, методы и оружие к задачам войны, рассматривая своих врагов, как дичь» [16, с. 395]. И разве планируя, как отогнать у тайджуитов табунок лошадей, молодой урянхай в году эдак 1191-м думал о том, что автор грядущих веков напишет: «…Субутай спас ариантство на востоке Европы (курсив Мурад Аджи. — В. 3.), дал ему пару веков жизни, потому что сотрясенной Церкви стало… не до идейных противников» [61, с. 389]? И через пару-тройку лет, давая Чингисхаиу совет, как бежать от наседавших найманов Кокэсу-Сабраха, десятник «турхах» Чаурхан-Субэдэй представить себе не мог, что спустя столетия известный ученый, обитающий на континенте, расположенном посреди «последнего моря», выведет не то чтобы спорное — абсурдное определение: «…Советы следовали собственному пониманию монгольской стратегии во Второй мировой войне. В крупномасштабной адаптации излюбленной тактики С убэдея Советы смогли заманить немцев глубоко на территорию России, а когда они оказались безжалостно растянуты по большой площади, русские начали контратаковать и разбивали их части одну за другой» [16, с. 462]. И наконец, имеет право на самостоятельное существование мнение о том, что «только маршал Г. К. Жуков может составить конкуренцию Субедею в споре за звание самого великого полководца всех времен и народов» [26, http:/www.bumbinorr.ru]. Действительно, оба военачальника заслуживают этого высочайшего определения, с той лишь разницей, что один из них снискал славу жестокого агрессора, а другой — защитника своей страны. Но что их действительно объединяет, так это то, что «оба они прошли все ступени военной карьеры „от солдата до маршала“» [26, http:/www.bumbinorr.ru].
Но наследие и значимость Субэдэй-багатура в мировой истории проявились не только в конкретных действиях войсковых соединений будущего и личностях, сравнимых с ним. Его наследие — в созданной им и Чингисханом военной доктрине, учении, которое было актуально несколько столетий и легло в основу устройства и существования современных армий.
Не стоит никому доказывать, что мероприятия, разработанные монгольскими полководцами и политиками на грани XII–XIII веков и относящиеся к приемам ведения войны в высшем их понимании, будь то: 1) разведка и тщательное планирование предстоящих операций; 2) бесперебойная и четко действующая система связи; 3) непосредственное устройство войска, десяток — сотня — тысяча — тумен, основанное на единоначалии и строжайшей дисциплине; 4) постоянное усовершенствование технической части, перевооружение и накопление арсеналов; 5) поощрение нестандартных эффективных решений командиров; 6) постоянное нахождение в боевой готовности и непрекращающиеся маневры-учения, остались актуальными для любой из нынешних армий. Соблюдая эти непреложные истины, которые, без сомнения, и Субэдэем, и Чингисханом заимствованы у их более ранних предшественников и противников, но доведенные до совершенства, современные армии всегда будут боеспособны и, как надеется автор, употребят это во благо всеобщей безопасности.