Субэдэй, выполняя волю своего повелителя, уже тогда, в 1223 году, готовил почву для вторжения в пределы Руси и ее погрома в 1237–1240 годах. Нельзя согласиться с мнением некоторых ученых, исповедующих идею о том, что монголы не стремились завоевать Русь и напали на нее в будущем, только лишь мстя за убийство послов в 1223 году, хотя предлог железный. Говоря о том, необходимо помнить об аксиоме, выдвинутой Чингисханом, — фланги должны быть защищены, в данном случае не фланг войска, а фланг государства, т. е. будущего улуса Джучи, и защитить его можно было лишь двумя способами: либо покорив, либо запугав соседей.
В начале мая Субэдэй и Джэбэ находились у порога Русской земли, но в пределы ее их тумены не вступали. Субэдэй, как истинный выученик дипломатической школы своего повелителя, отравил послов в Киев, где в это время на своем съезде русские князья, умоляемые половцами, решили так: «Поможем половцам; если мы им не поможем, то они перейдут на сторону татар, и у тех будет больше силы, и нам хуже будет от них» [41, с. 155]. Эти строки из Тверской летописи являются официальным предлогом начавшейся войны с монголами. Но кроме того, у главнейших князей земли русской — Мстислава Киевского, Мстислава Черниговского и Мстислава Галицкого, прозванного Удалым, — впервые со времен Владмира Мономаха появилась реальная возможность наложить свою длань на Дикое поле[68], да еще и при помощи самих же половцев. При этом, чувствуя свое превосходство над «таурменами» численно, они были уверены в победе, это во-первых, во-вторых, после разгрома агрессора половцы «будут взнузданы» и покорены их воле. И наконец, «судя по всему», князья «искренне представляли нового противника какой-то кочевой бандой, которую не трудно будет разогнать, а потом, как у князей принято, от души пограбить» [25, с. 188].
Военная машина закрутилась, русские рати выступили в поход и находились на марше, когда у Заруба явились посланные Субэдэем десять послов. Их слова к жаждущим добычи князьям были следующими: «Слышали мы, что идете вы против нас, послушавшись половцев. А мы вашей земли не занимали, ни городов ваших, ни сел ваших, и пришли не на вас. Но пришли мы, посланные богом, на конюхов и холопов своих, на поганых половцев, а вы заключите с нами мир. И если прибегут половцы к вам, вы не принимайте их, и прогоняйте от себя, а добро берите себе. Ведь мы слышали, что и вам они много зла приносят, поэтому мы их также бьем» [41, с. 155].
А что же князья? «Князья половцев убили. По некоторым источникам не просто убили, а умучили… (курсив А. Бушкова. — В. 3.).
Не стоит усматривать в этом типично русскую специфику. Это был обычный пример, свойственный всей (курсив А. Бушкова. — В. 3.) Европе „рыцарственности“ согласно которой короли, князья, бояре и герцоги были полными хозяевами своего честного слова: хотели — давали, хотели — брали обратно. Обещали под честное слово не трогать сдавшихся городов — а потом выжигали их начисто. Обещали сохранить жизнь сдавшимся пленникам — и вырезали поголовно, да еще и животы вспарывали, разыскивая в желудках проглоченные драгоценности (как поступил король Ричард Львиное Сердце стремя тысячами сарацин). Степь жила по своим законам, а рыцарская Европа — по своим…» [25, с. 188–189].
Да, степь жила по своим законам, и такой умудренный военным и дипломатическим опытом политик, как Субэдэй, понимал, отправляя посольство, что движущееся против них войско не остановить никакими заклинаниями, а смерть (убийство) послов, как и трагическая участь их предшественников, казненных когда-то хорезмшахом, была ему на руку. Это был повод, обеляющий не только жестокость, проявленную монголами на Калке, но и будущий погром Руси и Центральной Европы. Тем не менее Субэдэй послал вторично своих представителей в русско-половецкий стан, когда те и другие остановились на Днепре, не доходя до Олешья[69]. «И прислали татары вторично послов, говоря: „Если вы послушались половцев, послов наших перебили и идете против нас, то идите. А мы вас не трогали, и пусть рассудит нас бог“» [41, с. 155]. Не правда ли, в этой короткой фразе, придуманной Субэдэем, было столько гордости и уверенности в своих силах, что, наверное, это возымело действие на спесивых послоубийц, так как нынешних монгольских посланников «князья отпустили» [41, с. 155].
69
Где-то на берегу р. Рось. См.: Греков И. В., Шахмагонов Ф. Ф. Мир истории: Русские земли в XIII–XIV веках. М.: Мол. гвардия, 1988. С. 47.