«По вере булгары были магометанами — в 922 году их царь Алмуш принял ислам, побудил к тому же своих подданных и стал „младшим братом“ багдадского халифа. Именно в этом году из Багдада пришло большое посольство, и его секретарь Ахмед Ибн-Фадлан оставил интереснейшие записки, сохранившиеся до нашего времени: „Путешествие Ахмеда Ибн-Фадлана на Волгу“.
Естественно, Булгария была не степным кочевьем, а „страной тысячи городов“, как ее называли иностранные книжники. Городов, конечно, было гораздо менее тысячи, но это несущественно. Главное, что это было государство — черная и цветная металлургия, обработка металлов, ювелирное, гончарное, кожевенное ремесло, резьба по дереву, камню и кости. Волжские булгары, факт исторический, первыми в Европе стали выплавлять чугун. Именно в Булгарии русские князья в неурожайные годы закупали зерно.
Если прибавить ко всему этому ежегодные международные ярмарки, легко понять, что страна была зажиточная» [25, с. 210–211].
К такому лакомому куску Субэдэй и Джэбэ подкрались осенью 1223 года. Наверное, кто-нибудь другой осмотрел бы самое северное государство мусульман издалека, собрал какую-то информацию и со спокойной совестью отправился восвояси, но не такими были Субэдэй и его товарищ! И хотя у них остались 7–9 тысяч нукеров, а кроме того, они были отягощены не только огромной добычей, но и усталостью сверхдальнего похода, монгольские полководцы все-таки решили еще раз испытать судьбу и, форсировав Итиль, выступили в сторону крупнейшего города Волжской Булгарии — Биляра.
Булгары, прекрасно осведомленные о событиях, происходивших на юге Руси, готовились встретить захватчиков. Ими было собрано войско, готовое противостоять монголам даже не в нынешнем их состоянии, а в период «предкалковского» распределения сил. Скорее всего, численность войска булгар и их союзников достигала двух-трех десятков тысяч. Немаловажен тот факт, что в составе булгарского войска, как считает В. А. Иванов, были воины, представлявшие «западные башкирские роды и племена, такие как еней, гайна (тархан), буляр, танып, юрми… объединенные общим этнонимом „бачжигат“, которые… поздней осенью 1223 г. вместе с болгарами одними из первых скрестили свои мечи с монгольскими войсками полководца Субедея-баатура»[74] [44, с. 93]. Субэдэй, как на Иргизе, как в предгорьях северного Кавказа, как на Калке, шел по грани. На этот раз ему нужно было выяснить, что за воины булгары. Необходимо отметить, они оказались достойными соперниками. Субэдэй и Джэбэ «пошли на Волжскую Булгарию, проникли глубоко в ее пределы, но, ослабленные битвой на Калке, не смогли одолеть булгарских князей» [27, с. 51]. Одним словом — сила силу ломит. Монголы должны были отступить, чтобы сохранить и воинов, и добычу. По этому поводу Ибн ал-Асир торжествует: «Татары направились в Булгар в конце 620 года[75]. Когда жители Булгара услышали о приближении их к ним, они в нескольких местах устроили им засады, выступили против них [Татар], встретились с ними и, заманив их до тех пор, пока они зашли за место засад, напали на них с тыла, так что они [Татары] остались в середине; поял их меч со всех сторон, перебито их множество и уцелели из них только немногие. Говорят, что их было до 4000 человек. Отправились они [оттуда] в Саксин[76], возвращаясь к своему царю Чингизхану, и освободилась от них земля Кипчаков; кто из них спасся, тот вернулся на свою землю» [38, с. 27].
А вот современный «классик» Рене Груссе, опираясь на свои исследования, считает, что все произошло с точностью наоборот. «Болгары встретили монголов с оружием в руках; но были завлечены в засаду, окружены и во множестве уничтожены» [3, с. 219]. Необязательно в этом случае Соглашаться с Ибн ал-Асиром или подыгрывать P. Груссе. Ясно одно — уставшему от четырехлетнего с начала хорезмийской кампании войску Субэдэя пришлось отступить, но это не было поражением.