К счастью, мужик преследовать меня не стал. Тем более, официант уже что-то торопливо докладывал по телефону, с тревогой поглядывая на нас. Мы с другом спешно покинули это злосчастное заведение.
– Ну и что, стоило оно того? – все негодовал друг.
– Да откуда ж я знал, что это чудище припрется…
– Можно было догадаться! Больше не пытайся втянуть меня в подобное дерьмо, понял?
Я не ответил. Сердце все еще ужасно бухало в груди, грозясь выдать себя неровной речью, поэтому какое-то время мы шли молча.
– Все яркие девушки уже заняты, – более спокойно выразился друг. – Просто пойми это уже и больше не лезь на рожон…
– Представь себе, что подавляющее большинство парней, с рассуждениями как у тебя, проходит мимо них. В итоге, те кажутся настолько занятыми, что в действительности всегда одни.
– А эти, по-твоему, были одни?
– Ну, не совсем. Тем более, только одна из них. Второго хахаля я там не наблюдал, – неуверенно промычал я, вспоминая. – Впрочем, кто знает... Может, у них там вообще полиаморная семейка…
– Да даже если каким-то чудом отыщешь такую девушку, вокруг нее всегда будут крутиться всякое назойливое быдло, словно стая мух, – подытожил друг. – И ты будешь среди него жужжать, пока тебя не прихлопнут... Скромных надо искать. А такие не сидят в парке, не хихикают...
Я окинул его взглядом. Моя вылитая противоположность. Высокий, немного угловатый, с рыжими волосами и веснушками на простодушном лице, совершенно не способным на хитрость. И что мы только нашли общего?.. Разве что рядом с ним… Нет!.. На фоне него я чувствовал себя уверенней.
– Те несколько девушек, с которыми ты пытался познакомиться за всю свою жизнь, не могут отражать статистику нынешнего положения дел в мире...
– Ладно, мне пора идти готовиться к выступлению, – буркнул друг, которого, как мне показалось, я задел за живое. Запоздало махнув рукой его удаляющейся спине, я двинул на центральную площадь парка.
*
Неторопливо бредя по парку, я тоскливо косился на галдящих людей. Неудачное знакомство в ресторане уже выветривалось из головы. Я вообще на удивление неплохо умел абстрагироваться от плохих мыслей и воспоминаний, буквально не замечать их в упор. Игнорировать.
Какой-то мужик нанес сокрушительный удар по резиновой наковальне – заиграла торжественная мелодия, зазвенели выигрышные очки. Какие-то дамы поддержали его льстивыми аплодисментами. Какой-то ребенок, идя за руку с усатым отцом, а в другой держа облако сладкой ваты, возбужденно мычал, указывая лакомством куда-то мне за спину. Я невольно перевел взгляд.
Цепная карусель монументально возвышалась над слякотным газоном. В памяти сразу всплыла иллюстрация из учебника по физике с башней Ворденклиф.
Желудок съежился при виде визжащих на карусели людей. Неприязненно отвернувшись, я уже был готов уйти, как вдруг уловил краем глаза в очереди к аттракциону чье-то красивое, выразительное лицо. Лихо запрокинутая набок челка, надменный прищур, будто вызывающе вздернутые брови так и подначивали меня остаться и испытать за этот вечер судьбу еще раз. Тем более вокруг нее не вились никакие пресловутые мухи. Она стояла, расслабленно выпятив бедро и самодостаточно водя пальцами по экрану своего смартфона.
Решившись, я допил пиво, выбросил банку в урну и встал в конец очереди. Если нам не суждено с ней пересечься даже просто беглыми взглядами, то как минимум, под действием этой вращающейся гигантской центрифуги мне удастся рассортировать по полочкам все свои мысли, в порядке возрастания их веса, а, соответственно, самые худшие и тяжелые из них упрятать на самое дно. Ну точно! Там, где не поможет личный дневник, навести порядок сможет уже только сама физика…
Взяв у кассирши талон, я поторопился занять место неподалеку с этой девушкой. Втиснув свой зад в сидушку прямо за ней и закрепив на поясе ремень, я стал неторопливо изучать вырез блузки на ее уже немного успевшей загореть спине. Механизм пришел в действие, и ноги стали удаляться от земли, все выше и выше. Желудок снова недовольно сжался, и меня начало слегка мутить. Похоже зря я все это затеял. Да и вообще, мысли то на самом деле невесомы, центробежная сила их не затронет, что, к сожалению, нельзя сказать про недавно выпитое пиво.
Карусель набирала вращение, нарастал наклон, что отдалял всех нас от центра. Глаза невольно зажмурились. Черт, что я вообще здесь делал…
Я старался не смотреть на то, что не вращалось по отношению ко мне. Цепь, в которую вцепился рукой, легонько дрогнула. Я перевел на нее замутненный взгляд, и в легкие стал закрадываться крик. Одно из звеньев, что как назло находилось в зоне недосягаемости для пальцев, решило пойти против системы, став незамкнутым, и расстояние между его разомкнутыми концами неумолимо росло…