Усталый, но довольный, я брел к себе домой. Миновал ежевичные плантации, пересек огромную живописную поляну и, наконец, вторгся во мрачные владенья хвойного леса. Здесь всегда было так тихо и умиротворенно, как в гробнице. Здесь не было ни души. Столько раз я уже в этом убеждался, что последнее время к предостережениям алиеноцепции почти не прибегал. Я в целом от нее уже успел устать еще когда жил в городе. Только поначалу, когда она только открывала передо мной новые, недоступные человеческому глазу миры, я мог часами не выходить из этого режима восприятия. Но время шло, все новое и непривычное приедалось. Я стал забывать, как выглядит игнорируемая мной реальность и, как следствие, страшно по ней изголодался. Мне больше не хотелось попусту отвлекаться от созидания здешних красот, тем более что повода для этого не было. Как и общественности, здесь не было ни малейшего повода и для паранойи.
Поэтому в этот раз у меня едва не встало сердце, когда я вел затуманенным взором по монументальным деревьям и случайно наткнулся взглядом на чью-то неподвижную фигуру. Традиционный сине-красный наряд, длинный подол. Светлые волосы, легковесно ниспадающие на правое плечо. Большие и застывшие голубые глаза, как у вспугнутой лани. Маленький, чуть приоткрытый алый рот. Девушка, очень молодая, она молча смотрела на меня широко распахнутыми глазами и не шевелилась.
Переборов оторопь, я отвернулся и дернулся было идти дальше. В голове проносились панические идеи о срочном переносе трейлера в самую глухую чащу, как можно подальше, а еще лучше в совсем другой лес. А что если она здесь не одна? Вдруг меня тогда все же видели на плантации… Или когда пролетал над ячменным полем… Что если они уже оцепили весь лес и ищут меня поодиночке… Они что-то знают?..
Я шел как ни в чем не бывало вперед, но сам искоса поглядывал на нее, внутри меня все скручивало. Но она не двинулась с места. Ошеломленная не меньше моего. Должно быть, увидеть меня она не ожидала. Я остановился и чуть более осмысленно уставился в ответ. Почему она не бежит или, на худой конец, не закричит? Выглядел я дико. Босой и грязный, в одних штанах, на лоб падали спутанные черные космы, а лицо заросло жидкой бороденкой. А она так разглядывала меня во все глаза, что я на какой-то момент даже смутился.
Незаметно для себя я подошел ближе. Глаза ощупывающе бегали по ней. Обычная девушка, ничем не выдающаяся фигура, простодушный взгляд, но… Что-то в ней было волнительно прекрасным… может, этот откровенный интерес в голубых глазах или свежесть, которой дышала ее молодая кожа… Или эти сильные, густые и, в то же время, легкие, как перистые облачка, лучащиеся светом волосы, что не нуждались ни в какой укладке или красителях для порабощения мужских сердец. От нее сквозило чем-то заповедным… тем, что общепризнанно нельзя трогать в виду того, что оно не способно постоять за себя самостоятельно…
Лес дышал глубокой тишиной. Мягко, как изголовье кровати, поскрипывали сосны. Моя рука невольно, по-клептомански дотянулась до ее лица. Кожа еще щек была податливой, горячей. Скользнувший по ней палец оставил за собой румяный след. Она немного отстранилась, ее взгляд робко сместился мне куда-то в ноги. Мне стало жарко, будто я шел через пустыню. Я забыл обо всем на свете. Про Айсберг, про общественность, про что угодно и даже про самого себя. Я стал восприятием этого мига. Я весь превратился в действие. Бесповоротное и единственно верное.
Лихорадочно запустив руки под подол ее платья, я нетерпеливо сгреб ее под себя. Мою зачерствевшую, ошпаренную арктическими водами кожу буквально ожгло теплом и мягкостью ее округлых бедер. Я погрузился в нее как в колыбель – устало от всего мира и без оглядки. В моей груди клокотало как в жаровне, ужасно не хватало воздуха. Легкие затопило тягучим, как патока, сладостным ароматом ее локонов, в которых затерялось мое лицо. Этот момент был слишком невыносим, чтобы продолжаться вечность…
Абсолютно опустошенный, я быстро приходил в себя. Шею все слабее прогревало замедляющееся дыхание придавленной мной саамки. Никогда я еще не получал желаемого так быстро. Никогда. Меня переполнял жгучий стыд. Резво вскочив, я заправил штаны и, ни разу не оглянувшись, унесся в свое логово на дереве. Я очень жалел, что моим способностям не было подвластно время, которое я сейчас мечтал повернуть вспять. Что же я натворил…
Глава 3. Абсолютное оружие
Я всегда боялся любой ответственности. Избегал. Я был слишком ответственным человеком, чтобы ее на себя брать – ведь мне доподлинно была известна цена ее исполнения. А как же я ненавидел чужие ожидания, неистовые и ничем не неподкрепленные, которые так любили взваливать на мои плечи родственники, однокурсники и вообще все кому не лень, кому было хоть какое-то дело до моей жизни… Да даже от одних лишь предположений о направленных на тебя ожиданий посторонних людей уже становилось неуютно. Конечности и язык сковывало от чужих представлений о том, каким ты перед ними должен быть…