- Что ж, - снисходительно проговорил Сноук, - я уважаю твой выбор, но мне хотелось бы услышать, что ты немного остыл и не рвешься больше сносить головы всем, кто попадется под руку.
- Да, учитель, - кивнул Кайло. После того, как оставленный без внимания наставника, чуть и сам не угодил в концлагерь, он решил быть более покладистым. Все-таки Сноук в политических делах был, как рыба в воде. Крупная, хищная рыба. А Кайло понимал пока только вполне бессмысленный в решении этих вопросов язык насилия.
- У меня будет для тебя задание, - продолжил Мариус, убедившись, что ученик не станет снова развязывать словесную дуэль, - и я надеюсь, что ты меня не разочаруешь.
Глаза Кайло загорелись надеждой от того, что впереди замаячила перспектива покинуть сонное царство старинного замка. Сноук ждал именно такой реакции.
- Во многих государствах, перешедших под управление Рейха, хорошо развиты партизанские движения, - выждав долгую, почти театральную паузу, заговорил учитель, - и фанатиков не могут разговорить даже пытки. Понимаешь, к чему я клоню?
- Нужно будет извлекать информацию из их мыслей? – почти радостно подхватил Кайло. Сноук ласково улыбнулся.
- Все верно, - подтвердил Сноук, - какие европейские языки ты знаешь?
- Немецкий, французский, немного итальянский и венгерский… - принялся перечислять Кайло, явно гордясь своими разносторонними познаниями. Учитель поднял в воздух руку, приказывая ему остановиться.
- Хорошо, - похвалил он, - тебе, должно быть, уже известно, что люди, как правило, думают на своем родном языке, - в подтверждении он не нуждался. Кайло смотрел на учителя во все глаза, жадно проглатывая каждое его слово. И Сноуку безумно это льстило, он был доволен, что наконец-то нашел подход к взбунтовавшемуся воспитаннику. Всего то достаточно было позволить ему снова почувствовать себя важным.
- Ты отправишься во Францию, - распорядился Сноук, - допросишь пленников в Париже и Марселе, а затем посетишь военные лагеря. Можешь использовать любые методы, но, самое главное, никто не должен узнать о том, что ты умеешь читать мысли. Никто. Это ясно?
Конечно, Кайло дал учителю обещание. И все вроде бы шло по плану, пока в Гюрсе ему не попалась проклятая девчонка.
Аквитания, Лагерь Гюрс, начало осени 1941 г.
Кайло внимательно ознакомился с личными делами, которые ему нехотя предоставил ленивый и жирный начальник лагеря Келлер. Толстяка, правда, для этого пришлось припугнуть удушьем, чтобы он стал куда более расторопным и сговорчивым. Из всех лагерей Гюрс вообще произвел на Кайло самое неприятное впечатление, и ему самому захотелось остаться здесь и урегулировать тот бардак, который допускало нынешнее руководство. Впрочем, у него были дела поважнее.
Основной контингент заключенных составляли ссыльные евреи и испанцы, но встречались и люди, подозревавшиеся в связях с сопротивлением. Их было немного, меньше десяти человек – три девушки из Парижа, тщедушная старушка божий одуванчик и пара запуганных студентов. Кайло рассчитывал, что с такой сомнительной компанией разделается в рекордно быстрые сроки и отправится в свой следующий пункт назначения – более южный лагерь Ривесальт. Конечно, он не рассчитывал, что все выйдет из-под контроля.
Первая девушка была предполагаемой диверсанткой. Ее подозревали в убийствах офицеров, взрывах поездов и прочей довольно активной подпольной деятельности. По горькой иронии судьбы, девчонка отбывала срок в лагере по наводке своего же коллеги по цеху, сделавшему нелегкий выбор – сдать друзей или умереть. Все это черным по белому значилось в ее личном деле.
Кайло вошел в помещение, наслаждаясь той мрачной аурой, которую он распространял повсюду – одного его присутствия хватало, чтобы заставить пленников дрожать от страха и молить о пощаде. Но что-то пошло не так. Девчонка, прикованная к причудливому пыточному креслу, совсем не испугалась и вначале была куда больше увлечена кровавым пятном на полу камеры, чем его эффектным появлением. Кайло с интересом разглядывал ее и ждал, когда же арестантка соизволит обратить на него внимание. Он уже начинал закипать, и был близок к тому, чтобы попросту придушить мелкую сучку.
- Твои друзья из сопротивления пытались выйти с тобой на связь?
Девушка наконец-то оторвалась от увлекательного процесса созерцания грязного пола. Она подняла на него недоверчивый взгляд карих глаз с легкой зеленцой, и принялась разглядывать с таким нескрываемым любопытством, будто перед ней был музейный экспонат, а вовсе не тюремный надзиратель. Уже хотя бы только поэтому Кайло захотелось выбить ей парочку зубов. Или выколоть эти оленьи глаза, заставившие его невольно засмущаться даже под маской.
- Как бы они это сделали, по-вашему? – насмешливо спросила она, и легкая улыбка тронула ее губы.
Что за черт?! Она должна бояться его! Может быть, эта заключенная - умалишенная и не понимает, где находится? У этого должно быть какое-то объяснение. Кайло совсем растерялся, потому что за время своей миссии во Франции, с подобным приемом он столкнулся впервые. Заключенные могли храбриться, но все равно в их глазах отчетливо читался страх. И мысли. Они всегда громко думали.
- Хорошо, - зачем-то промямлил он, радуясь тому, что маска искажает голос, и арестантка не услышит его смущения, - что тебе известно о готовящейся операции в Тулоне?
- Ничего, - ответила девушка и, судя по тому, как она дернулась, не будь она привязана, то пожала бы плечами.
Бойся. Бойся меня – потребовал Кайло, но она и не думала подчиняться. Тогда он вытянул руку и коснулся ее виска, проталкиваясь в сознание. В этот раз это происходило, сложно, медленно, почти мучительно для него самого. Он увидел бескрайние пустыни и караваны верблюдов, парижскую весну и мрачные застенки. Картинки сменяли друг друга слишком быстро. И стоило Кайло попытаться замедлить их, чтобы хоть немного разобраться в увиденном, изображение вдруг погасло и все погрузилось в темноту. И в этой густой и вязкой темноте он увидел самого себя, маленьким мальчиком, над умирающей лошадью, которую ему далось излечить, злящуюся непонятно почему мать… мрачные стены монастыря, жуткие коридоры дома душевнобольных, утопающие в снегу горы Тибета… разочарование матери. Разочарование дяди. Разочарование Сноука. Ненависть, ненависть, ненависть…
Кайло резко отдернул руку и попятился. Собственные воспоминания оставили после себя невыносимо горькое послевкусие.
Что только что произошло?
- Глупая девчонка, - рассеянно пробормотал он, - не пытайся сопротивляться.
Кайло был по-настоящему выбит из равновесия, он был потерян и испуган. За все время, что он проводил бесконечные допросы, никогда не происходило ничего и близко походившего на эти ощущения. Многие пленники пытались сопротивляться, но никто из них не пробирался в его голову в ответ и не вытаскивал из нее густо сплетенный клубок тьмы. Нужно связаться со Сноуком. Произошло что-то странное. Кто она такая? Что она такое?
Кайло задыхался, и проклятый шлем мешал ему, не позволяя изголодавшемуся по кислороду мозгу получить хоть немного пищи. Он отвернулся и отстегнул застежки, стаскивая маску с себя, сделал несколько глубоких, судорожных вдохов, пересчитывая кирпичики в стене допросной. Запоздало он вдруг осознал, что натворил и вспомнил о присутствии девчонки. Теперь ее придется убить, никто не должен знать его настоящего лица.
Он обернулся к пленнице, и она встретила его удивительно теплым, полным сочувствия взглядом своих нежных глаз дикой лани, обрамленных густыми черными ресницами.
- Ты еврей? Поэтому прячешь лицо под маской?
Еще только этого не хватало! Жалости и снисхождения от презренной сопротивленческой шпионки. Нужно было сразу врезать ей или показать свою силу, чтобы не вздумала вести себя так, словно гуляет в парке, а не находится на допросе. Никакого уважения! Никакого страха.
- Завербовать меня решила? – прорычал он, - да как ты смеешь!?