И какую новую жизнь им удалось найти? Рей плакала бы от бессилия, но привыкшие в темноте глаза стали сухими, словно в них набился тот самый проклятый песок. Вот где, значит ее место? В застенке, в ожидании скорой расплаты?
- Рей? – девушка не сразу смогла понять, где находится, когда испуганный Рудольф тряс ее за плечи, пытаясь привести в чувство. Лампа в комнате по-прежнему не горела, но были настежь распахнуты ставни и помещение заливал яркий свет фонарей с улицы. Портье метался по помещению, причитая что-то на гремучей смеси итальянского и французского.
- Сеньора, простите! – затараторил он, заметив, что девушка пришла в себя, - вызвать вам доктора…
- Нет, - медленно покачала головой Рей и грубо сбросила с себя руки Рудольфа. Она до сих пор ненавидела прикосновения. Она встала с кресла, в которое ее усадили и вышла на балкон. За ее спиной Рудольф и портье обсуждали проблемы с проводкой в отеле и время, которое понадобится для ремонта. Если Рей не ослышалась, портье предлагал временно перебраться в другую комнату – более тесную, но со свежим электроснабжением. Рудольф что-то отвечал, но Рей сейчас это не волновало.
Она достала портсигар и закурила, облокотившись на перила. Балкон выходил прямо на площадь и в метре от него рос раскидистый каштан, только руку протяни и можно дотронуться до белых пирамидок соцветий. Ставший прохладным, но все еще пропитанный всеми этими великолепными ароматами, воздух постепенно возвращал Рей ощущение реальности. Она потерла переносицу свободной рукой и несколько раз снова закрыла и открыла глаза – темноты не было, зрение никуда не делось. Вокруг – прекрасный древний город, витиеватая архитектура, бурно пробуждавшаяся после зимы зелень. Внизу гуляли редкие прохожие, где-то далеко шумели автомобили и поезда, которые отсюда было почти не слышно, не смотря на близость Термини.
Пользуясь тем, что Рудольф отправился куда-то вместе с портье, видимо, смотреть другую предложенную комнату, Рей извлекла из кармана записку и наконец-то решилась ознакомиться с ее содержанием, прежде чем придать огню вместе со всеми своими омерзительными воспоминаниями.
«Мы вышли на след. Нужно поговорить. Найди меня в отеле «Санто-Стефано». Комната 402.
Поль (зачеркнуто)
По.»
========== Глава вторая. Друг ==========
Ночью начался дождь. Рей расценила это погодное явление, как настоящий подарок судьбы, потому что долго ворочалась и не могла уснуть. Она выскользнула на балкон и подставила лицо и ладони прохладным струям, не беспокоясь о том, что тонкая батистовая рубашка намокнет и прилипнет к телу, порочно очеркивая все его контуры. Она уже давно не боялась наготы, но одна только мысль об этом пустила по позвоночнику неприятный импульс, заставивший девушку обнять себя за плечи, словно пытаясь спрятаться. Нежный весенний дождь легко обернулся новым кошмаром – воспоминанием о ледяных струях, беспристрастно скользящим по измученным голодом скелетам, уже мало напоминающим людей, жмущимся к стенам, друг к другу; лишь бы хоть немного сохранить ускользающее тепло. В те мгновения казалось, что от отсутствия пищи и солнечного света кожа превратилась в папиросную бумагу, которую легко может содрать жестокое прикосновение студеной воды. Воды, сдирающей не кожу, но частички души, как огрубевшие мозоли, вырывающей воспоминания, осколки целостности крушащейся личности. Воды, которая была такой желанной в темных застенках, где можно было продать родную мать хотя бы за одну драгоценную каплю; но в итоге оказавшейся такой жестокой.
Рей отдернула руки от дождевых капель и спряталась под козырек. Ей сразу стало чертовски неуютно и захотелось вернуться в теплую постель, замотаться с головой в одеяло и не выглядывать оттуда как минимум месяц. Но, к несчастью, простыни были влажными от пота и хранили в себе осколки душных тяжелых кошмаров. Был, впрочем, способ покинуть весь этот замкнутый круг – коробочка с пилюлями на дне чемодана, рядом с тщательно завернутым в белье револьвером. Но сделать это, означало пасть духом. Все-таки пасть духом. А она привыкла быть сильной девочкой. Вопреки всему. И если однажды смогла пройти через ад и сохранить себя, то теперь, не могла позволить себе подобной трусости, уже будучи в раю, пусть и отравленном горькими ошметками прошлого. Тот маститый психиатр в Женеве был прав: всего лишь нужно время. Немного больше времени.
Рей вернулась в комнату и села на краешек постели. Ее взгляд невольно скользнул по лицу спящего на диване Рудольфа, и она испытала укол чувства вины и грустной беспомощной нежности. Милый Рудольф! Какой еще мужчина стал бы так носиться с ней, ее кошмарами и призраками прошлого? Какой мужчина согласился бы спустя уже три месяца после свадьбы по-прежнему спать раздельно, потому что она «еще не готова»? Если будет когда-нибудь вообще готова. Если сможет пересилить отвращение и страх, которые в ней вызывают человеческие прикосновения. Или дело было не в этом?
Рей откинулась на подушки, брезгливо оттолкнув все еще мокрое одеяло, и прикрыла глаза, надеясь на маленькую возможность провалиться в глубокий сон без сновидений. Тело было истощено долгой дорогой, сменой климата, путешествием и новыми впечатлениями, но беспокойный разум никак не соглашался позволить ему заслуженный отдых. Впрочем, Рей все-таки задремала. И снились ей не кошмары, ей снился Финн.
Было лето, в городе стояла жуткая жара, но для двух детей, выросших в пустыне температура была более, чем комфортной. Они сидели на той самой набережной Сены, где река раздваивается, огибая острова, и открывается отличный вид на причудливые шпили и башни Нотр-Дама. Между друзьями прямо на каменном парапете стояла бутылка дешевого лимонада, завернутая в бумагу, и они пили из нее по очереди. Это был первый день, который они провели порознь и теперь наконец-то снова встретились, потому что оба оказались в разных учебных заведениях – Финн в школе искусств, Рей в маленьком и не очень престижном медицинском колледже. Они наперебой делились впечатлениями, которых было так много, словно за время разлуки каждый из них пережил как минимум одну человеческую жизнь.
- Я познакомился с отличными ребятами, - говорил Финн и Рей почувствовала едкий укол ревности, - я хотел бы представить тебя им… Один парень, Поль, он такой общительный, хочет стать писателем. Рассказывал, что встречался с Генри Миллером и даже показывал свои наброски самой Гертруде Стайн… и ей понравилось…
- Я не понимаю, о ком ты говоришь, - тихо и обиженно сказала Рей. Тогда сияющие глаза Финна погасли, он разволновался и схватил девушку за руку. В те времена она еще не избегала тактильных контактов, а с Финном они и вовсе привыкли постоянно притрагиваться друг к другу. Это было чем-то вроде привычки. – Я же темная, - добавила Рей совсем мрачно.
- Ну что ты! – воскликнул Финн, - прости… я не хотел, чтобы ты себя так чувствовала. Ты самый важный для меня человек.
Между ними не было ничего, даже отдаленно напоминавшего любовь. Они скорее были названными братом и сестрой, хотя Рей догадывалась, что в одно время парень испытывал к ней романтические чувства, со временем поменявшие свое направление и ставшие крепкой привязанностью. Они были семьей. Тогда.
- Ты тоже, - прошептала Рей и снова проснулась вся в слезах. Она чуть не вскрикнула, потому что в комнате уже было светло, а над ней склонился Рудольф, уже одетый и нацепивший свои смешные круглые очки. Девушка отползла подальше от него на кровати и забилась в угол.
- Милая, ты в порядке? – взволнованно спросил он. Рей вытерла слезы тыльной стороной ладони и села, кутаясь в одеяло от легкого утреннего холодка.
- Да, - сказала она, - просто приснился кошмар.
Весь день они гуляли по городу, наслаждаясь теплым весенним днем. Впрочем, по сравнению с Женевой и Парижем, здесь скорее царило лето, настолько высокой была температура, не смотря на то, что только начался апрель. Остыть от жары и передохнуть они заходили в прохладные и почти пустынные музеи, пили вино и свежевыжатый апельсиновый сок в маленьких домашних ресторанчиках. Рудольф даже сделал несколько снимков на дорогой японский фотоаппарат, который приобрел накануне поездки. Рей не любила фотографироваться, но терпела, чтобы лишний раз не задевать чувства мужчины. Она натянуто улыбалась и думала о том, что пора бы избавиться от привычки прятать свое лицо. Она другой человек, ей больше не нужно скрываться. Но как отделаться от того, к чему привыкал за десятилетия в такой короткий срок?