Наконец обшивка была прорезана, четырехугольник замкнулся. Механическая "рука" оставила резак и попыталась поднять обшивку - металл не поддавался. Турвилль чувствовал спиной, как шевелятся лопатки Морилло лейтенант тащил рукоятку на себя, сгибая локоть механической "руки" - весь батискаф раскачивался, как язык колокола... Есть! Обшивка поднялась и соскользнула вдоль палубы вниз, планируя наискось в воде, как лист картона планирует в воздухе. Из внутренности корабля поднялся столб ржавчины и окутал гондолу, расплылся в облако, скрыл за собой все. Опять пришлось ждать - ржавая пыль оседала медленно. Капитан Турвилль коротко доложил на поверхность: "Удалили обшивку, видимости нет, отдыхаем".
Адмирал, все еще улыбаясь, оттолкнул "слухача" и сам сел за гидрофон. Эту улыбку и непривычную грубость адмирала, наверное, никто не заметил теперь всех охватила настоящая тревога. Опасное дело - спуск в глубины океана, но еще стократ опаснее работа на затонувшем корабле. Опасно каждое движение, каждая лишняя секунда, ведь батискаф висит в окружении десятков канатов, трапов и поручней корабля, в двух метрах от проломленной шлюпки и в пяти метрах от грузовой стрелы! Стоит ему зацепиться за канат или поручень - никакие усилия не спасут "Бретань". Она останется на дне вместе с экипажем...
Муть наконец рассеялась, и Морилло увидел сейф. Стальной шкаф стоял в каюте у самого борта, между двумя иллюминаторами. Теперь обшивка вместе с иллюминаторами зарылась в ил на дне, а светлый прямоугольник сейфа блестел под прожекторами.
Морилло и Турвилль десяток раз репетировали эту часть операции. Левая механическая "рука" изогнулась, ее кривой палец искал грузовое кольцо-рым на крышке стального шкафа. После пятой попытки палец вошел в кольцо. Морилло сжал оба пальца и запер рукоятку. Получился грузовой крюк батискаф и сейф были связаны намертво.
Разминая уставшую левую руку, лейтенант Морилло принялся опять работать правой: поймал резак, поднес его к подставке и начал срезать ее с корпуса корабля. Тем временем командир батискафа уже открыл балластные бункера - в гидрофонах услышали глухой грохот железной дроби по борту "Леонардо". Турвилль сбросил столько дроби по весу, сколько весил большой сейф - полторы тонны, - и добавил еще пятьсот килограммов. Один поток дроби он видел сам, в свой иллюминатор. Второй поток, из носового бункера, был виден Морилло - дробь мягко ложилась на уцелевший борт, позади прорезанного им отверстия. Они оба следили, как сбрасывается балласт. Если отверстие хоть в одном бункере засорится, беда! Добавочный груз сейфа рванет батискаф вниз, к корпусу корабля, ударит хрупкий поплавок о мощные ребра корпуса... Лучше не думать, что тогда будет, они этого не допустят все равно. Если засорится бункер, капитан попросту сбросит сами бункера, и "Бретань" вылетит на поверхность, как мяч.
Впрочем, с бункерами ничего не случилось. Две тонны дроби двумя темными пятнами легли на борт "Леонардо". Резак прошел правую сторону подставки под сейфом и принялся за левую. Голубой кинжал электрического пламени приближался к углу сейфа, паровые пузыри поднимались в лучах прожектора и таяли, как шарики льда в кипятке...
- Внимание! - проговорил Морилло. - Кон... - Лейтенант не успел закончить.
Сейф оказался слишком тяжелым. Он сорвался с подставки и потянул за собой батискаф - лениво прогрохотало, послышался скрежет, гондола нижней частью погрузилась в отверстие, покачнулась, и все стихло.
- Попались! - сказал Морилло. - Только не спеши, командир...
Кто мог знать, какой из десятков проводов зацепился или еще зацепится за рваные края отверстия? На батискафе болтается так много разных проводов, трубок и прочего... Самое умное было бы - бросить нелепый железный ящик и вырваться сразу, одним махом!
- Бросить успеем, - сказал Турвилль. - Скажи, Морилло, неужто в копилке полтонны лишних драгоценностей?
Оба нашли силы рассмеяться. Главное, самое главное - не падать духом! Турвилль проговорил в гидрофон: "Марианна", я - "Бретань". Встретился с трудностями, прошу увести корабли от места погружения. Конец". Это было необходимо, чтобы не удариться о корабль при быстром подъеме.
Поверхность не ответила. При ударе повредились гидрофоны "Бретани". В наушниках была мертвая тишина. И капитан Турвилль прошептал:
- Ну и что, мы-то еще живы! - Он еще и еще раз вызвал "Марианну". Молчание.
- Сбрасываю балласт, - сказал командир.
Теперь лейтенант не видел носового бункера - передний иллюминатор батискафа уткнулся в борт "Леонардо".
Дробь с шорохом падала на мертвый корабль. Офицеры ждали. Турвилль шепотом отсчитывал сброшенный балласт:
- Двести, триста, четыреста килограммов...
И вдруг борт шевельнулся перед глазами лейтенанта - "Бретань" всплывала! Медленно с грохотом и скрежетом гондола приподнималась над раной в борту корабля, вот уже стальные "руки" показались до "локтей", еще немного - что это?
Батискаф покачивался, как привязной воздушный шар. Зацепились!.. Вот теперь действительно зацепились. Балласт стучал по обшивке, батискаф висел неподвижно.
- Бросим его, командир! - крикнул Морилло. - Из-за министерских скупердяев...
- Тихо, сынок! - Капитан взял его за плечи. - Тихо, сынок, тихо!.. Покажи руки - не дрожат? Молодец!.. Стоп балласт, попробуй пошевелить резаком, немножко, капельку... Хорошо. Правая лапа не цепляет. Резак не бросай, мы связаны с ним проводом! Покачай копилку в левой лапе... Вот оно! Левая держит. Слышишь, как мы закачались? Придется бросить копилку. Бросай, чего же ты ждешь?
Лейтенанту было стыдно. Какой позор, он, лейтенант Морилло, испугался и закричал на командира... Но сейчас он уже в форме - клянусь честью!