Новиков второй раз за это беспокойное утро вытащил плазмострел. Теперь-то уж придется пустить его в ход. Он прикинул расстояние до ящера, прицелился.
Тут произошло нечто странное. Ящер замотал головой и остановился. Оскалил зубастую пасть… привстал на задние лапы… попятился…
Новиков недоуменно опустил оружие. Похоже, что ящер напоролся сходу на некое препятствие. Он продолжал пятиться, пока чащоба не поглотила его.
На миг что-то промелькнуло в прозрачном дрожании марева, и сразу вслед за этим из лесу вышел человек с загорелым суровым лицом, окаймленным бородкой. Он был странно одет: кожаная шляпа и кожаные штаны, пестро отделанные мокасины. За плечами было несуразно длинное ружье, за поясом охотничий нож, рог с порохом.
Новиков оторопел.
— Таня! — крикнул вдруг Резницкий.
Новиков быстро взглянул на него. Сергей Сергеевич изумленно смотрел на опушку, по виску у него катилась крупная капля пота. Новиков перевел взгляд на охотника с длинным ружьем — того и след простыл. Охотник исчез так же бесшумно, как и появился.
— Что случилось, Сергей Сергеевич? — раздался спокойный Танин голос. — Почему вы меня позвали?
Резницкий растерянно молчал.
— Ты что-нибудь видела? — тихо спросил Новиков.
— Видела, как уходил ящер, — ответила Таня. — И сняла на пленку.
— Сейчас ты тоже снимала? Ну, две-три секунды назад?
— Да.
— Ну-ка, дай камеру.
Прильнув глазом к окошку просмотра, Новиков увидел стену деревьев, уходящего ящера, вздыбленного, ящера… и больше ничего. Он медленно прокручивал назад отснятые кадры — лес и ящер, ящер и лес. Вот дерево со свежесломанным суком — Новиков переводил взгляд со снимка на натуру и обратно — да, здесь, левее, должен быть охотник в кожаной шляпе. Но его нет. Ни в лесу, ни на пленке…
Новиков мысленно выругал самого себя. Это же надо — таскать на шее тяжелую коробку унилока и не включить его в нужный момент! Но кто мог знать?.. Ведь все было так хорошо видно невооруженным глазом. На этой странной планете, выходит, нельзя доверять собственным глазам…
Резницкий потянул у него из рук камеру и тоже принялся медленно прокручивать отснятые кадры. Новиков пристально наблюдал за ним. Что означало его восклицание «Таня»?
Сергей Сергеевич молчал, и Новиков решил пока не рассказывать о своей галлюцинации… если это была галлюцинация…
Резницкий. Вы куда, Алеша?
Новиков. В Большой Центр. Нельзя больше тянуть. Надо выяснить его намерения.
Резницкий. Погодите. Это дело долгое, а нам нужно принять срочные меры.
Новиков. Какие меры?
Резницкий. Мы не имеем права пассивно выжидать и ограничиваться наблюдением. Согласитесь, что мы несем определенную ответственность за перемены…
Новиков. Сергей Сергеич, какие меры вы собираетесь принять?
Резницкий. Давайте посоветуемся. В конце концов все упирается в еду, не так ли? Они голодают. Накормить их нашими припасами невозможно — для этого наш синтезатор слишком маломощен. Что остается?
Новиков. Снять сигнал опасности и заставить Центр возобновить кормление.
Таня. Подумай, что ты предлагаешь, Алеша. Центр снова начнет их кормить, накроет колпаком, в общем восстановит статус-кво. И опять начнется деградация. Они утратят даже те немногие навыки активной деятельности, которые приобрели в ходе борьбы за существование. Кончится тем, что они опустятся на четвереньки.
Новиков. Ты предлагаешь оставить все так, как есть?
Таня. Давай поставим вопрос по-другому. Вправе ли мы лишить будущего это первобытное стадо? Очевидно, не вправе. Но будущее, или точнее, прогресс возникает лишь как результат естественного хода развития.
Новиков. Короче говоря, голод — двигатель прогресса.
Таня. Алеша, не заставляй повторять общеизвестные истины. Ты не хуже меня знаешь, что двигатель прогресса…
Новиков. Знаю, знаю. Ты несокрушимо права. Я только подумал, что… легко рассуждать, когда сыт, когда еда прочно гарантирована каждому и вытеснена из круга повседневных забот… Тебе не попадалось в книгах старинное изречение: «Сытый голодного не разумеет?»
Таня. Ну что ж, перестань ест! Присоединись к аборигенам, выкапывай земляные орехи. Ты уразумеешь. Но сумеешь ли вразумить? Вот вопрос.
Резницкий. Послушал я вас — и вот что скажу. Возвращать аборигенов к временам автоматических кормушек и силового колпака, конечно, нельзя. Но помочь им в добывании пищи надо. Попробуем накормить их досыта. И посмотрим, что из этого получится.
Таня. Они залягут и будут дрыхнуть, пока снова не проголодаются. Это ничем не лучше автоматических кормушек.
Резницкий. И все же попробуем. В нашей программе значится обучение аборигенов земледелию…
Новиков. Сергей Сергеич…
Резницкий. Погодите. Ясно, что с этого начинать нельзя, — обстановка здесь иная, чем мы представляли. Мы начнем с охоты.
Таня. Уж не на ящеров ли?
Резницкий. Именно. На динозавров. Аборигены всеядны — тут никаких сомнений.
Таня. В их аппетите я не сомневаюсь. Но что это даст с точки зрения…
Резницкий. Таня, я понимаю, что вас тревожит. Но согласитесь, что сытость, элементарная сытость имеет свои преимущества и в социальном плане. Свободное от постоянных поисков пищи время, возникновение новых потребностей… Да просто смягчение нравов, наконец.
Новиков. А что? Давайте поохотимся. Черт возьми, я всегда чувствовал, что во мне пропадает охотник. Зверобой… гм…
Таня. Хорошо. Я готова расценить это как эксперимент, но не более того.
Новиков готовился к охоте с веселым усердием. Он содрал с какого-то упаковочного футляра легопластовое покрытие и сделал из него широкий пояс. За пояс он заткнул трубку плазмострела. Свою десантную каскетку он украсил веткой на манер пера. Затем приготовил длинную веревку со скользящей петлей на конце.
— Ты что, собираешься поймать динозавра с помощью этой веревки? — насмешливо спросила Таня.
— Это лассо, — пояснил Новиков. — Вот смотри-ка.
Он собрал лассо кольцами, примерился и кинул в сторону вездехода, намереваясь заарканить антенну локатора, но не попал.
— Не так просто. — сказал он. — Надо набить руку… Нет, Танечка, в динозавров мы будем палить из плазмострела. Но уважающий себя охотник не должен пренебрегать и старинными способами охоты.
— Теперь я понимаю, почему ты стал кумиром всех мальчишек Земли.
— Почему?
— В тебе самом прочно сидит мальчишка.
— Нет. Во мне сидит охотник. Жаль, у меня никогда не было времени поохотиться. Хочешь, я тебе сделаю лук и стрелы?
— Не хочу.
— Ты со своим греческим носом вполне бы сошла за Артемиду. Артемида здешних лесов, а? Только вместо комбинезона надо бы надеть что-нибудь полегче.
Он намотал лассо на руку, с силой бросил — и чуть было не накинул петлю, на Резницкого, который как раз высунулся из верхнего люка вездехода.
— Ох… Простите, Сергей Сергеич! Клянусь Юпитером, я не злоумышлял против вас.
Таня прыснула.
Вездеход долго петлял в джунглях, пока наконец унилок не показал скопление биомассы.
— Не та, не та охота пошла, — бормотал Новиков, старательно наводя носовую плазмопушку на динозавра. — Мне бы старый добрый винчестер… Ну, держись, властелин джунглей!