Она оказалась очень чувственной и сексуальной. Долгое время в таком интенсивном состоянии мы, конечно, продержаться не могли. Закончилось лето, надо было продолжать учебу, работать. И мы перешли к более размеренному и не столь истощающему ритму жизни в постели. А всплески эмоций стали эпизодическими и являлись в основном вследствие появившихся у моей любимой супруги приступов немотивированной ревности. Она, как мне тогда казалось, поняла, какое безграничное счастье ей досталось. И мне это льстило. Меня оберегают от соблазнов. Хотя мыслей о соблазнах у меня не было и в помине, ведь я был абсолютно счастлив.
Эх, Танюшка, как я тебя любил! Да и люблю, наверное, до сих пор. Долгое время ты покоряла меня своей женственностью, слабостью, неуверенностью в себе, закомплексованностью. Как нам было хорошо! Мы столько времени проводили в постели, что теряли чувство времени. Секс скоротечен. Но ласки… Как я любил рыскать руками в твоих волосах, гладить по голове, нюхать твои волосы. Трогать твою грудь, гладить животик. Затяжными ласками мы доводили друг друга до такого исступления, что снятие наэлектризованности наших тел сексом было неописуемым блаженством. Ты говорила, что мои руки любишь больше, чем его. И для меня самым большим удовольствием было доставлять удовольствие тебе, а не себе. Чтобы ты была счастлива со мной.
Ревность – прежде всего признак неуверенности в себе, и поэтому подвержены ему в основном женщины. Понятен потенциальный страх слабого пола потерять свое большое счастье, особенно когда в семье все хорошо, когда есть что терять. Она же, ревность, и оживляет чувства, что полезно для ищущего эротических удовольствий организма. Тем более что основанием у нас являлись совершенно ничтожные и абсолютно невинные поводы. Например, брошенный мимоходом взгляд в сторону красивой девушки. Она замечала все, даже то, чего не было, и в зародыше пресекала возможность даже думать об адюльтере, о котором я в то время и не помышлял. Закатывала истерики, вмиг превращаясь из милой, симпатичной девочки в дикую фурию с безумными глазами. Яростно набрасывалась на меня с нелепыми упреками, требуя подтверждения верности.
Для меня это было неоспоримым доказательством ее любви. И поэтому я был терпим, сдержан. Все время оправдывался, на словах и приставаниями пытаясь доказать ей свою преданность. Бурный секс снимал напряжение. И со временем это превратилось в своеобразную игру и привычку, доведенную до автоматизма. Причем уровень недоверия с годами не уменьшался, превращаясь в некую форму самоутверждения, когда муж постоянно без вины виноват и в любой момент при желании его можно заставить оправдываться, несмотря на отсутствие каких-либо признаков измены. Из-за закомплексованности она сама в молодости все время перед всеми оправдывалась. Я как-то, не подумав, ляпнул ей: «Таня, что ты все время извиняешься? Не оправдывайся – накатывай». После я часто шутил: «Научил на свою голову. Учил тебя накатывать исключительно на других. А ты теперь наезжаешь только на меня».
Я был счастлив в браке. А тратить время и силы на мимолетные интрижки с кем попало не было никакого желания. Но тогда я еще не понимал другого. Ревность – это мощное универсальное оружие женщины в беспощадной борьбе за доминирование в семье, способ все время унижать и растаптывать мужчину, методично и цинично устанавливать единоличную власть. По отношению к несостоявшейся в жизни мужской части населения у женщин есть и масса других придирок и поводов для выпендрежа: где шлялся, опять нажрался, пьяница, свинья, сволочь, денег не зарабатываешь, а что зарабатываешь – пропиваешь, скотина этакая!
И многие мужчины заслуживают женского презрения. Потому что они действительно люмпены, ленивое быдло и неудачники. Многие из них не сопротивляются подобным нападкам со стороны своих перманентно злых и недовольных жен. Даже не пытаются хотя бы установить баланс на уровне равноправия. Их удел – подчиняться и терпеть, заливая горечь своего бесправного положения водкой. На моих глазах происходило подобное методичное унижение мужчин в семьях на примере моего отца, тестя и других мужчин из ближайшего окружения. Кроме бесконечных упреков, поддевок, разнузданного словесного поноса мужчины в семье ничего не слышали и не видели. У них было только одно неотъемлемое право – тащить в дом заработанные деньги. А жены еще и постоянно рыскали, чтобы заначку найти. Жужжание круглые сутки. И никто не дергался: работали, пьянствовали и медленно спивались.