— Прости, — скомкано произнёс я, вытирая от смеси крови и жирных разводов пепла руку.
— Хорошо, хоть удар не поставлен, иначе окончательно раскрошился бы мой многострадальный нос. Чего так смотришь? Думаешь, ты первый, кто умудрился его сломать? Ничего подобного! Мне много чего ломали и простреливали, нос — это самое меньшее. Половину моего мозга собирали буквально из каши, сращивая нейроны по одному в длинные цепочки логически законченных областей мозга, даже подумать страшно, сколько они потратили на это. Не ты один такой весь из себя жертва, тебе, хотя бы, не простреливали голову.
— Ты хотя бы не похож на жертву несчастного случая, который непонятно как выжил, — я подал ему не повреждённую ожогом руку, помогая встать.
— Ничего, привыкнешь, как я привык иногда забывать некоторые вещи и проходить раз в пару месяцев терапии на спец аппаратах для поддержания мозговой структуры. Вернёмся с этого задания, лично оплачу новую кожу по высшему разряду, — чёртов оптимист, попробуй ещё выберись с этой развалюхи.
Забрав слетевший во время болезненной агонии контейнер с дезинтегрирующим реактором, мы принялись осматривать местность на предмет угроз и нужных нам проходов с палубы. Судя по радару, рядом всё так же жался наш старый знакомый, дройд «Паук», только на этот раз без своей свиты. Его мотивы оставались загадкой, но не думаю, что он хочет спросить о погоде или принести нам полезные вещи, а, может, дорогу показать. Дройд хочет нашей смерти, поэтому стоит присматривать за ним повнимательней, а то ещё прыгнет на нас и взорвется, разметав остатки некогда бывшего тела по палубе. Такая себе перспектива. Пелена гари и пепла будто уплотнилась, горелые остатки падали с завидной частотой, превращая и так неприятную атмосферу на палубе в ещё более гнетущую.
— Нас так присыпет, в век не найдёшь. Пора уходить с этой палубы, не нравится мне всё это…, - Саймон резко замолчал, обернулся и без предупреждения пальнул в сторону нахождения предполагаемого противника. Ответного выстрела не последовало. — Чёртов «Паук», когда же он отстанет от нас?
— Никогда, — уверил я напарника и указал на проход в дальней части помещения. Тот послушно убрал оружие и направился следом.
Тоска. Пепел и невообразимая тоска нагнетали обстановку весь наш путь по палубе. Всё вокруг покрылось приличным слоем сгоревших остатков, будто мы отключились не на пару минут, а выпали из жизни на несколько суток. Видимость была препаршивой, разглядеть что-то дальше трёх метров было практически невозможно, это только добавляло напряжения на наши и так неспокойные мозги. В пепельных завихрениях виделись силуэты давно умерших людей. Почему именно умерших, я не знал, так мне подсказывало сердце. Сгорбленные, переломанные в нескольких местах конечности говорили о повреждениях, несовместимых с жизнью, другие силуэты были довольно целы на вид, отличавшись лишь мёртвым пустым взглядом. Выстрел из лучемёта заставлял их исчезнуть лишь на пару минут, после чего они возвращались на место, завывая от боли и тоски сильнее прежнего. Приходилось обходить такие вот мёртвые души, ибо мы не знали, как отразится на нас прохождение сквозь них. Да, головой я прекрасно представлял, что это всего лишь галлюцинации, вызванные огромным Пси фоном, да проверять не хотелось, что будет, если лично потревожить мёртвых. Можно было и остаться на этой палубе, навсегда. Быть вечно прикованным к древнему проклятому дредноуту, который будет столь же вечно слоняться по просторам космоса, зазывая на свой борт очередных падких на сокровища и очень глупых авантюристов, лишь бы пополнить экипаж душ для отправки прямиком в ад, откуда, собственно, и прибыл этот корабль. Тратить заряды на бесплотных призраков не разумно — говорил я себе, выпуская очередной заряд в преградившего нам дорогу бедолагу. Но так ведь как-то полегче, думать, что ты можешь противостоять потустороннему своими игрушками из будущего. Хочешь, не хочешь, поверишь в загробную жизнь, когда перед тобой плачут и умоляют десятки когда-то бывших живых людей.
После очередного выстрела в преграждающего нам путь духа, попросту выключился свет. Мигом на всей палубе. Совсем освещение с этим не пропало, частицы, падающие вместе с пеплом, начали источать мягкий мертвенно-голубой свет, больше напрягая, чем освещая дорогу. Два узких и ярких луча фонариков прорезали опустившийся в сумрак уровень, вырывая из темноты лишь части окружения.
— Смотри, Джеки, — прошептал Саймон, указывая за спину.