Браннан в сопровождении Вудворта вышел к толпе. Он был зажигательным оратором, и ему часто удавалось завоевывать симпатии простолюдинов резкостью и эмоциональностью своих выступлений. Взобравшись на песчаную глыбу, Браннан сразу же разразился ураганом слов. Он объявил анафему судам и судьям, не пожалел язвительных стрел и для толпы, упрекнув ее в пассивном повиновении властям. Наконец, он сообщил, что комитет поручил ему и Вудворту передать им, что после беспристрастного расследования дела подсудимого нашли виновным и приговорили к повешению. Казнь должна была состояться на площади через час. Браннан попросил всех сохранять организованность и порядок, заверив, что комитет все сделает так, чтобы выполнить их волю.
— А теперь, — обратился Браннан к толпе, — скажите, одобряете ли вы решение комитета?
Если в толпе и были возражавшие, их голоса потонули в оглушительном хоре одобрения, из которого то здесь, то там прорывались вопросы заинтригованных: "Как зовут оратора?", "Кто входит в комитет?"
Специально назначенная комиссия, куда вошли Коулмен, Уэйкмен и Шенк, должна была определить место казни. Трое отправились на поиски подходящего места. Хотя уже было за полночь, город был взбудоражен, на улицах толпился народ. Трое остановили свой выбор на таможне, стоявшей на городской площади. В штаб-квартиру послали гонца, сообщившего, что через четверть часа все будет готово. Скоро приготовления были закончены. Через балку веранды с южной стороны таможни перебросили веревку и завязали петлю.
В половине второго двери штаба резко распахнулись и члены комитета вышли на улицу. Они увидели, что люди, ожидавшие их появления, не тратили времени зря. Дюжие мужчины, с помощью веревки сдерживавшие напор толпы, образовали у выхода просторную площадку. Члены комитета построились в две колонны по двое. Дженкинса со связанными руками и под сильной охраной ввели в пространство между колоннами, которые затем сомкнулись по фронту и по тылу, образовав замкнутый четырехугольник. Член исполнительного комитета Блуксом взвел предохранитель револьвера и обратился к пленнику со следующими словами: "Если будет предпринята попытка вырвать вас из наших рук, вы умрете прежде, чем сделаете хотя бы один шаг к спасению". Быстрым шагом процессия двинулась по направлению к площади.
Городские власти внимательно следили за происходящими событиями. Сан-францисские уголовники тоже. И те, и другие получили исчерпывающую информацию о результатах виджилянтского суда. И когда бдительные построились в колонны, гонцы донесли до них и эту новость. Что касается членов комитета бдительности, то они были полны решимости отразить любой наскок, будь он даже предпринят официальными властями. У всех оружие было наготове, и все чувствовали, что мосты сожжены.
Когда четырехугольник подошел к площади, Бенджамин Рей, начальник полиции, атаковал его. Однако все поняли, что полицейские хотели лишь соблюсти видимость выполнения служебного долга. Они были легко оттеснены толпой и при этом получили множество рекомендаций держаться подальше. Следующая попытка была предпринята шайкой преступников, но и их нападение было отбито без труда.
В центре площади стоял столп Свободы, и многие подумали, что именно он был избран в качестве виселицы. Толпа заволновалась, кто-то крикнул: "Нет, нет! Не здесь! Не оскверняйте флага!" После того как передали, что столп Свободы будет оставлен в покое, волнение улеглось. Было два часа тридцать минут ночи. У старой таможни преступника подвели к веревке и надели петлю на шею. Свободный конец веревки, переброшенный через балку, Браннан протянул толпе и воскликнул: "Хватайте, кому дороги свобода и порядок!" Пятьдесят рук мигом ухватились за веревку, и Дженкинс взлетел вверх.
В шесть часов утра труп отдали властям. Его снял судебный исполнитель Сан-Франциско. В карманах казненного нашли двести восемьдесят долларов. Они пошли на оплату похоронных расходов.
13 июня, через два дня после казни, газета "Геральд" писала: "-Если еще нужна какая-то гарантия того, что совершившееся во вторник ночью правосудие было справедливым и беспристрастным, таковой является это множество имен, принадлежащих наиболее видным и уважаемым гражданам города. То, что члены комитета не вели себя как злоумышленники за закрытыми дверями, следует уже из факта этой добровольной их публикации".
Вечером следующего дня после казни Дженкинса на площади состоялось огромное городское собрание, на котором бдительные призвали всех вступать в их ассоциацию. Сходка одобрила деятельность комитета. На другой день состоялось еще одно собрание. Оно было гораздо более бурным, чем первое. Оппозиция, возглавленная сенатором Бродериком, пыталась обратить на себя внимание горожан. На некоторое время ей удалось захватить трибуну, но сторонники бдительных быстро вытеснили их оттуда. Обе сходки произошли стихийно и не были запланированы комитетом бдительности. Выступавшие ораторы высказывали самые разные мнения о деятельности комитета в связи с последней казнью Дженкинса, но огромное большинство оба раза выразило бдительным свое одобрение.
Несколько газет выступило в поддержку комитета бдительности. 17 июня 1851 г. газета "Курьер" писала: "Чтобы показать, как мошенникам удается грабить нас и избегать кары, приведем следующий пример. Некто Джордж Спайерс много месяцев назад был арестован за грабеж. Доказательства его вины были настолько очевидны, что главный судья Сан-Франциско приказал предать его суду. Дело было рассмотрено судом присяжных, где ему предъявили обвинение на основании самых недвусмысленных показаний. В сущности его застигли на месте преступления. Тем не менее судебное расследование было отложено, и откладывалось затем сессия за сессией, пока, наконец, свидетели не уехали из города, если не из штата. И вот, когда он предстал перед судом, уже никто не мог дать против него показаний, и районный судья прекратил дело. Двери тюрьмы открылись, и преступник вышел на свободу, чтобы вновь грабить и воровать.
Несколько недель тому назад его арестовали по обвинению в убийстве. Он был заключен под стражу, так как доказательства его вины были бесспорны. Последний суд присяжных, список которых, к сожалению, был признан недействительным, вынес ему обвинение в убийстве, исходя из самых надежных показаний. Но это обвинение, по-видимому, не будет принято во внимание. К тому же последний пароход уже увез единственного свидетеля, который мог доказать вину… И так всегда преступникам удается избежать правосудия из-за медлительности судов и грабить и убивать нас, поджигать наши дома с целью грабежа. И несмотря на эти очевидные факты, нам еще говорят, что мы не должны мешать нормальному судебному разбирательству, что нужно предоставить криминалистам заниматься уголовными делами, тем са мым давая преступникам возможность скрыться. Мы надеемся, что народ нельзя будет больше обманывать и вводить в заблуждение и, не терпя никаких промедлений, он быстро расправится с каждым, кто будет пойман на воровстве, поджигательстве или убийстве. Только так мы покажем всем нарушителям общественного порядка, что их ожидает немедленная смерть, и только так мы покажем судьям, что мы не потерпим больше, чтобы они затягивали правосудие".
Самая решительная "Геральд" писала в тот же день даже так: "Нам следует заняться чисткой судов. Несомненно, что подобных судей не знала никогда ни одна молодая страна".
18 июня на улицах были расклеены обращения местных властей:
"МАССОВОЕ СОБРАНИЕ В ЗАЩИТУ ПРАВОПОРЯДКА
Именно сейчас, иначе может быть поздно, жителям города и округа Сан-Франциско, всем республиканцам до единого выпало решить, будут ли они служить власти, олицетворяющей правопорядок, или диктаторам и анархистам, которые, недавно опозорив наш город своими незаконными и преступными действиями, стремятся к тому же заполучить неограниченную, противозаконную власть для наказания преступников… Неужто мы будем терпеть в наш просвещенный век Дантонов, Робеспьеров, Фуше и тайную инквизицию, ущемляющую наши законы и суды?