Тридцатые годы были периодом значительного усиления центральной власти. В обстановке чрезвычайного замешательства и разочарования, которые охватили страну во время кризиса, нужна была энергичная централизующая сила, и Рузвельт как нельзя лучше воспользовался столь ценной в условиях этой страны возможностью. Наделенный громадными полномочиями, президент проводил в жизнь мероприятия, исходившие прежде всего из интересов монополистической буржуазии, но которые не могли не учитывать в тот период интересов рабочего класса — от этого зависела судьба американского капитализма. Массы городской мелкой буржуазии были предоставлены самим себе, хотя они пострадали от кризиса не меньше, если не больше, чем рабочие. Поскольку с рабочим классом больше уже нельзя было не считаться, за ним было признано право на организацию, на забастовку, на коллективный договор и социальное обеспечение.
Социальные мероприятия федерального правительства крайне раздражали мелких буржуа. Они не находили никакого объяснения тому, что они — "признанный историей оплот демократии и американизма" — задыхаются в крысиной индивидуалистической гонке конкуренции, в то время как правительство отступает перед коллективным напором рабочих и улучшает условия их жизни. Неслыханным с их точки зрения было также энергичное вмешательство правительства в экономику. В этом причина массового виджилянтизма тридцатых годов.
На Севере и Юге, Востоке и Западе — всюду действовали виджилянтские организации. В знакомом нам уже Сиэтле комитет бдительных был организован, когда моряки объявили забастовку в 1936 году. Комитет издал особый бюллетень, который следующим образом инструктировал своих членов:
"Приготовьтесь действовать с жестокостью, когда в этом будет надобность. Помните, ничто не охлаждает так быстро пыл толпы, как хладнокровная зверская жесто кость, совершаемая быстрой, смелой и тренированной рукой.
Неплохо запастись консервированными продуктами и оружием для членов вашей семьи и позаботиться о том, чтобы ваша семья находилась где-нибудь в надежном помещении, вместе с семьями ваших товарищей по подразделению. Договоритесь заранее с женой или родственниками о месте встречи на случай, если ваш дом будет разрушен или отрезан".
Опрос общественного мнения в августе 1937 года показал, что виджилянтизм имел широкую опору. На вопрос: "Одобряете ли вы деятельность граждан, называемых виджилянтами, которые появились в последнее время в районах забастовок" — положительный ответ дали 22 % опрошенных в штатах Новой Англии, столько же в среднеатлантических штатах, 28 % — в штатах Центрального Запада, 31 % — на Юге, 19 % — в районе Скалистых гор, 34 % — в тихоокеанских штатах.
Вместе с неожиданной смертью Ф. Рузвельта, последовавшей незадолго до конца второй мировой войны, закончился тринадцатилетний период реалистического курса в американской политике. Советские и американские солдаты на Эльбе еще обменивались импровизированными сувенирами, а в Вашингтоне уже с волнением ждали первого испытания атомной бомбы и всерьез обсуждали возможность войны с Советским Союзом. В послании конгрессу 6 сентября 1945 г. преемник Рузвельта — Трумэн настаивал на введении всеобщей воинской повинности.
Во внешней и во внутренней политике снова, как и после первой мировой войны, возрождался дух мелкобуржуазного догматизма или то, что американский социолог Д. Белл называет "классическим стилем" американской политики. "Стремление к "действию", к достижению желаемого результата во что бы то ни стало — вот главная черта американской традиции. Морализирование на тему о грехе и греховной природе человека мешает видеть социальные причины наших неудач… Американцам никогда не приходилось учиться искусству ждать, рассчитывать исторической меркой… До сих пор имеется мало свидетельств того, что американская внешняя политика направляется чувством истории и точным учетом социальных факторов", — констатирует Д. Белл.
Идеология американского правящего класса до сих пор еще не вполне достигла той степени утонченности и гибкости, которая в иных капиталистических странах дает широкую свободу политического маневра и наилучшим образом обеспечивает интересы системы. Это — догматическая идеология, ее арсенал состоит из одной безнадежно устаревшей метафизической, мелкобуржуазной по происхождению идеи об исключительности американского образа жизни и его "всемирно-исторической роли". Тем не менее эта примитивная мысль по-прежнему служит священным руководством к действию для американских политических деятелей, которые возвели ее в ранг универсального закона истории.
Крайняя агрессивность американской внешней политики послевоенного периода была естественным продолжением такой же крайней агрессивности правительства по отношению к оппозиции. Федеральное бюро расследований, Комитет палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности и Комитет Сената под председательством Маккарэна предприняли травлю "коммунистических агентов" с той первобытной грубостью и с тем лицемерием полуцивилизованных иезуитов, какими отличаются только органы национальной безопасности в США.
Осенью 1947 года перед Комитетом палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности предстали десять видных актеров и деятелей Голливуда. Их обвинили в пропаганде "коммунистических взглядов" посредством кино и присудили к тюремному заключению и штрафу.
В 1947–1948 годах министерство юстиции и Комитет палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности начали в широких масштабах составление "черных списков". В течение двух лет в них оказалось 768 различных общественных и профсоюзных организаций.
20 июля 1948 г. двенадцать лидеров Коммунистической партии Америки, в том числе Ю. Деннис, В. Томпсон и У. Фостер, были арестованы по обвинению в участии в "заговоре" с целью "свержения правительства США силой". Девять месяцев продолжалось судилище, на котором вся аргументация в пользу обвинения состояла из цитат, выуженных из работ теоретиков марксизма, а свидетели обвинения были набраны из ренегатов и платных агентов ФБР. Но самым беспрецедентным событием судебного процесса было вынесение приговора, отправившего за тюремную решетку шестерых защитников обвиняемых.
В августе 1950 года был принят закон Маккарэна, по которому "агенты иностранной державы" — формулировка, которая позволяла самое широкое толкование, — должны были зарегистрироваться как таковые. За отказ от регистрации виновные подлежали тюремному заключению сроком до десяти лет и штрафу.
"Отец атомной бомбы" Роберт Оппенгеймер был снят в 1955 году со всех своих постов и обвинен в нелояльности. Инквизиторы повели расследование дела знаменитого физика, заключавшегося в "оппозиции созданию водородной бомбы и связях с коммунистами". Хотя судьям не удалось доказать вины Оппенгеймера, он не был реабилитирован ввиду "доказанной существенной испорченности его характера" и "связей с известными коммунистами… которые далеко выходили за разумные пределы осторожности и сдержанности".
Когда знакомишься с обстоятельствами дела Оппенгеймера и читаешь нравоучительные речи его высоконевежественных судей, на ум невольно приходит "Современная идиллия" великого сатирика Салтыкова-Щедрина. "Я знаю, — заявляет один из главных ее персонажей, — что система, допускающая пользование услугами заведомых прохвостов в качестве сдерживающей силы относительно людей убеждения, существует не со вчерашнего дня. Из человека — положим, заблуждающегося, но в идейном смысле все-таки возвышающегося над общим уровнем, делают загадку, и угадывание этой загадки предоставляют прохвосту… Разве невежественный прохвост может возвыситься до постижения… сложных и трудных явлений. — Нет, он только будет выкрикивать бессмысленное слово и, под его защитою, станет сваливать в одну кучу все разнообразие аспираций человеческой мысли".