Алекс решил действовать более инициативно:
— Вы, наверное, хорошо знакомы со многими членами нашей семьи? — спросил он.
— Конечно, — оживился «зять», — ведь ваш отец, Генрих, — я имею в виду Генриха XII — приходился мне сводным двоюродным братом…
«Приходился?… То есть получается, папа уже умер?» — мгновенно зафиксировал Алекс.
— …а ваша тетя Элеонора — сестра вашей матушки — замужем за внучатым племянником Луизы Фредерики…
«Черт с ней, с тетей! Сейчас не до мелочей. Надо его направить в нужную сторону».
— Выходит, моя мама, — начал вроде как рассуждать Алекс, — приходится графине…
— Ваша мама… Вы имеете в виду родную или мачеху?
— Родную, само собой, — быстро среагировал Шеллен, мысленно отмечая еще один печальный для себя факт, — коли упомянута мачеха, значит, его мамы тоже нет в живых. Сирота! Может, они с отцом погибли одновременно, скажем, в автомобильной катастрофе? Хотя нет, какая чушь! Откуда тогда взялась бы мачеха? Нельзя также исключать и развод…
— Но, Генрих, ваша мама — родная племянница Луизы Лаухтенбергской! Разве вы этого не знали?
Алекс несколько секунд помолчал, затем махнул рукой, словно все вспомнил:
— Да знал, разумеется, знал. Но после контузии, когда я вернулся в часть, я путал имя звеньевого с командиром воздушного корпуса. А совсем недавно, на вашем Готланде, мы чинили сарай на подворье фру Блум, так меня там так двинуло доской по голове, что я вообще позабыл где нахожусь. Конечно же, моя мама — племянница графини. Она сама мне об этом много раз рассказывала.
— Рассказывала? Вам?! — еще больше изумился шведский родственник фон Плауена.
— Ну… да, — неуверенно подтвердил Алекс.
— Но как же? Она ведь тоже умерла при родах. Когда рожала вас. Это наше семейное проклятие — высокий процент смертности женщин во время родов.
«Влип», — решил Алекс. Тем не менее он не сдавался:
— Да я же неправильно выразился. Мачеха, конечно же, рассказывала. О моей маме. Это же понятно. Мачеху я ведь тоже называл мамой. Ну!
Шведский родственник облегченно вздохнул:
— Знаете, Генрих, что мы сделаем первым делом, когда уладим все вопросы?
— Что? — насторожился Лжегенрих.
— Мы покажем вас врачам. Лучшему нейрологу королевства. Война, слава богу, закончилась, теперь есть время всерьез заняться здоровьем.
Все время разговора Алекс ни минуты не сомневался, что при встрече со старой родственницей, которой он (вернее, настоящий Генрих XXVI), как теперь выяснилось, приходился внучатым племянником, его тут же уличат в обмане. Будет скандал, вызовут полицию… Ну и отлично! Как раз то, что нужно. Шведы начнут расследование, он объявит себя британским пилотом, они пригласят представителя британского консула, а, еще лучше, какого-нибудь летчика, и он без труда докажет, что является подданным его величества короля Георга VI.
Машина тем временем, проехав пригородами, миновала арку старинных крепостных ворот, сложенную из тяжелых гранитных блоков. Алекс успел разглядеть на фронтоне барельеф с двумя геральдическими львами и круглым щитом с тремя коронами. Они въехали в город, прокатились по застроенным в основном двух-, реже трехэтажными домами брусчатым улицам и остановилась перед барочным фасадом двухэтажного особняка. Шеллена провели в одну из просторных комнат наверху и попросили обождать. В комнате, обставленной вдоль стен небольшими диванами и креслами, на одном из журнальных столиков лежала стопка газет. Алекс взял верхнюю и, усевшись в кресло, развернул. Это оказалась немецкая «Дер Ангриф» за март месяц. С большой фотографии на первой полосе на Алекса Шеллена смотрел… Алекс Шеллен.
Они стояли рядом с братом в окружении улыбающихся офицеров, членов партаппарата крайса Хемниц, журналистов и прочей публики на фоне интерьера большого готического зала. На складке нагрудного кармана новенького кителя Алекса висел только что прикрепленный Железный крест. Грудь Эйтеля украшал крест Военных заслуг первого класса с мечами. Подпись ниже говорила о том, что это 21 марта и что на снимке — отважные солдаты Германии, сумевшие разгадать замыслы врага и спасти город, отбив атаку тысячи бомбардировщиков обезумевшего от пролитой им крови маршала Харриса. В числе имен значилось: «лейтенант дер флигер Генрих Реусс фон Плауен».
Одна из боковых дверей отворилась, вошли двое в штатских костюмах. Алекс встал и повернулся к вошедшим, продолжая держать газету в опущенной руке.
— Ага, вот и вы! Генрих XXVI фон Плауен! — густым баритоном по-немецки произнес высокий человек чрезвычайно плотного телосложения, в крашеных бакенбардах, но с почти голой головой. — Я не ошибся? Тогда позвольте представиться — Симон Олонберг, глава адвокатской конторы «Олонберг», Стокгольм, улкца Королевы, 14. Мой помощник — Юрген Аппельман, — легким поворотом головы указал он на второго. — Узнаете себя, господин лейтенант? — Он имел в виду, конечно же, снимок в газете. — Позвольте?