— Может, вы забыли о каком-нибудь подшипниковом заводе или сборочном цехе реактивных истребителей?
— Нет, этого там не было.
— И все же вы забыли главное, господин Стивенс, — спокойно заметил Скеррит. — Вы забыли упомянуть, что к собственному населению города Хемница в начале марта 1945 года добавились десятки тысяч беженцев из Дрездена и восточных районов Германии. И, если вы станете отрицать, что эти люди не представляли никакого интереса для вашего начальства в качестве объекта нападения, я уличу вас во лжи, поскольку располагаю кое-какими сведениями на этот счет.
Стивенс некоторое время тупо молчал, пожевывая свою и без того пухлую нижнюю губу, потом, пожав плечами, заявил:
— Само собой. Даже если не удастся разбомбить железнодорожный узел, то охваченный пожарами перенаселенный город выплеснет десятки тысяч беженцев, и все дороги и тропинки в радиусе двадцати километров будут забиты и выведены из строя дня на три. А то и больше из-за распутицы. А это как раз то, что нужно, чтобы парализовать передвижение войск и грузов.
— Верный способ, не правда ли, — подмигнул Скеррит свидетелю, — шарахнуть на город со спящими людьми семьсот тысяч зажигалок, и дело сделано.
Эйр-коммодор еще больше прикусил губу и стал нервно притоптывать, словно ему приспичило справить малую нужду.
— Скажите откровенно, мистер Стивенс, лично вы, планируя атаку, видели в этом насущную военную необходимость?
— Конечно! — В запальчивости свидетель сорвался на фальцет. — В дни решающих боев сковать в тылу врага две или три немецких дивизий, застопорить подвоз к ним боеприпасов, продовольствия и медикаментов — это хороший результат.
— И он стоит гибели города, такого как Ковентри, и, к примеру, двадцати тысяч из числа его жителей?
— Этого я не знаю. Мы выполняли приказ верховного командования.
— Послушайте, мистер Стивенс, — Скеррит вышагивал перед свидетелем взад и вперед, словно часовой, заложив руки за спину и сменив резкий тон своего голоса на увещевательный, — я ведь вас ни в чем не обвиняю, и вам нет необходимости говорить о том, что вы выполняли чьи-то приказы. Я только спрашиваю ваше личное мнение: стоит разрушение немецкого города, сопоставимого с нашим Ковентри, и гибель примерно двадцати тысяч его жителей того, чтобы парализовать на несколько дней три немецкие дивизии? Которые, заметьте, не рвутся к Лондону, «не стоят у ворот», да и вообще уже мало на что годны.
Стивенс неопределенно покачал головой, однако сказал, что, по его мнению, — все же стоит.
— Понятно, — Скеррит отвернулся от свидетеля и принялся тем же манером прохаживаться перед барьером присяжных. — Таким образом, что мы имеем? Три немецкие дивизии в конце войны — это не более двадцати тысяч солдат. Чтобы нейтрализовать их действия на несколько дней… заметьте — не уничтожить, а нейтрализовать, планируется принести в жертву такое же число мирных жителей. Вам не кажется, господа, что в воздушных операциях подобного рода просматривается некий, выработанный нашим бомбардировочным командованием, новый принцип ведения войны: сражение не с армией вражеского государства, а уничтожение его населения, к которому проще всего подкрадываться ночью, исподтишка.
— Послушайте, мистер Скеррит, — донесся утробный голос лорда Баксфилда, — мы с вами, кажется, договорились не выходить за определенные рамки? Давайте избегать обобщений.
— Виноват, ваша честь, — резко обернулся адвокат, — прошу упоминание о новых принципах ведения войны вычеркнуть из протокола. Итак, джентльмены, резюмируя этот короткий диалог с представителем штаба бомбардировочного командования, позвольте сделать следующий вывод: военной необходимостью бомбардировки города Хемница 20 марта 1945 года было уничтожение перечисленных свидетелем нескольких военно-промышленных объектов, а вернее сказать, паровозоремонтного депо и трех швейных фабрик, а также создание затора на дорогах, посредством выкуривания на них уцелевших и оставшихся без жилья горожан и беженцев. То, что при этом в жертву приносились двадцать, — Скеррит персонально обратился к выражавшему громкое негодование генералу в первом ряду, — двадцать, двадцать, сэр маршал Боттомли, — то, что при этом в жертву приносились двадцать тысяч мирных жителей: детей, женщин, а также раненых, — это не только не являлось каким-то негативным побочным фактором операции, который следовало бы скрывать или, на худой конец, оправдывать досадной неточностью бомбометания, но, наоборот, приветствовалось как фактор, работающий на деморализацию вражеского населения и его армии. И, смею вас уверить, господа, как раз это-то и было главной целью сэра Харриса. Он, конечно, бомбил и нефтеперегонные предприятия, и подшипниковые заводы, но в качестве вспомогательных отвлекающих целей. Когда 13 февраля «Галифаксы» шли на бензиновые заводы в Белене, они отвлекали внимание немцев от «Ланкастеров», идущих на главную цель — Дрезден!