После закрытия высших учебных заведений и до 17 октября полиция только раз потребовала закрытия заседания, но оно было в тот же день перенесено в здание Рождественских курсов (оставшихся почему-то открытыми), где беспрепятственно и состоялось. Что полиция знала об этом, не может быть сомнения, но она не сочла необходимым снова вмешаться. По всей вероятности, главной причиной такого поведения властей было опасение вызвать репрессиями против Совета крупные волнения среди рабочих.
Когда по предписанию судебной палаты полиция явилась в здание Союза рабочих печатного дела отобрать последние номера «Известий Совета Рабочих Депутатов», она все время оправдывалась перед председателем Совета, что сама в этом не виновата. Тут же во время обыска бывшие в наличности номера были спокойно увезены присутствующими товарищами, и никто из явившихся конфисковать не возражал. Совет считался еще настолько сильным, что с ним церемонились. Угрозы председателя, что приставу и прокурору будет объявлен бойкот, не на шутку перепугали их.
В то время как либеральная буржуазия без конца писала петиции, адреса, отправляла депутации с ходатайствами, в Совете каждое предложение, даже вызванное необходимостью отправлять депутатов к Витте с тем или иным требованием, вызывало горячие дебаты и протесты. К концу своей деятельности Совет совсем перестал их отправлять.
Кто бы ни стоял во главе правления, Трепов или Витте, Совет не мог изменить своего отношения к представителям господствующего режима. Сейчас же после 17 октября боевым лозунгом буржуазии стало требование отставки Трепова. В заседаниях Совета депутаты смеялись над такой политической наивностью, связывающей режим с тем или иным страшным именем. С диктатурой Витте, заменившей диктатуру Трепова, старый режим еще не перестал существовать.
Какие чувства питал Совет к Витте, особенно рельефно выразилось в ответе его на знаменитую телеграмму последнего. Узнав, что рабочие снова собираются бастовать, мнящий себя очень популярным в народе премьер обратился к «братцам рабочим» с воззванием:
«Братцы рабочие! Станьте на работу, бросьте смуту, пожалейте ваших жен и детей. Не слушайте дурных советов. Государь приказал нам обратить особое внимание на рабочий вопрос. Для этого Его Императорское Величество образовал министерство торговли и промышленности, которое должно установить справедливые отношения между рабочими и предпринимателями. Дайте время — все возможное будет для вас сделано. Послушайте совета человека, к вам расположенного и желающего вам добра. Граф Витте».
На митингах телеграмма дала повод к многочисленным остротам по адресу любвеобильного графа. На заседании Совета без прений единогласно была принята следующая резолюция, дающая резкий отпор фамильярности министра и высмеивающая его «рабочелюбие»:
«Совет рабочих депутатов, выслушав телеграмму гр. Витте к „братцам рабочим“, выражает прежде всего свое крайнее изумление по поводу бесцеремонности временщика, позволяющего себе называть петербургских рабочих „братцами“. Пролетарии ни в каком родстве с гр. Витте не состоят.
По существу Совет заявляет:
1. Гр. Витте призывает нас пожалеть наших жен и детей. Совет рабочих депутатов призывает в ответ всех рабочих подсчитать, сколько вдов и сирот прибавилось в рабочих рядах с того дня, как Витте взял в свои руки государственную власть.
2. Гр. Витте указывает на милостивое внимание к рабочему народу. Совет рабочих депутатов напоминает петербургскому пролетариату о кровавом воскресенье 9 января.
3. Гр. Витте просит дать ему „время“ и обещает сделать для рабочих „все возможное“. Совет рабочих депутатов знает, что Витте уже нашел время для того, чтобы отдать Польшу в руки военных палачей, и Совет рабочих депутатов не сомневается, что Витте сделает все „возможное“, чтобы задушить революционный пролетариат.
4. Гр. Витте называет себя человеком, расположенным к нам и желающим нам добра. Совет рабочих депутатов заявляет, что рабочий класс не нуждается в расположении царских временщиков. Он требует народного правительства на основе всеобщего, равного, прямого, тайного избирательного права».